 Sovsport.ru продолжает публикацию рассказов спортивного агента Владимира Абрамова из его книги «Футбол. Деньги и еще раз деньги». На сей раз – рассказ «Парижская осень», в которой упоминается и история взаимоотношений автора с экс-защитников парижского клуба «Ред Стар», а ныне – известного эксперта Александра Бубнова.
И ВОТ ПРИШЕЛ ЧЕРЕНКОВ…
-- Их талант проявился уже в юности, и звали ребят просто Федя и Сережа. Последний, правда, довольно быстро получил прозвище Лось – тогда, когда в свои 17 лет заиграл в «Спартаке» и в сборной страныЧеренкову кличка была не нужна, у него и без того было редкое тогда по московским меркам имя. К тому же Юрий Гаврилов, имевший в «Спартаке» негласный приоритет в вопросе присвоения кличек (кому – Лось, кому – Слон), про Черенкова сразу сказал: «Федя – это талант». Я этих ребят тогда лично не знал, но все же по-болельщицки любил, хоть они и были спартаковцами. Я тогда и мечтать не смел, что судьба распорядится таким образом, что познакомлюсь с Федором Черенковым иСергеем Родионовым – выдающимися футболистами и истинными москвичами-интеллигентами.
…Наступил 1991 год, с наступлением которого неизбежность нашей встречи с Федором, а потом и с Сергеем становилась очевидной. Итак, я знал, что ОН должен прийти. Знал, потому что к нам приходила его жена Оля, говорила, что Феде нужна наша консультация, связанная с досрочным расторжением его контракта с французским клубом «Ред Стар». В Москве все сильнее вступал в свои права грязный и холодный март, а Федор Черенков, вернувшийся из Парижа несколько месяцев назад, тихо, без шумной прессы, как только почувствовал себя лучше, спешил скорее сбросить лишний вес на тренировках в Сокольниках, чтобы вновь заявить о себе как о любимом народом футболисте.
И вот однажды Федя тихо подошел к нашей комнате и остановился в проходе длинного и узкого коридора. Маша, инокорреспондентка нашей фирмы (она сидела лицом к двери), первой спросила: «Вам кого?». Я повернул голову к двери и с трудом узнал знаменитого Федора Черенкова: щеки на его некогда худом лице сейчас больше напоминали чуть приспущенные мячи. Федор застенчиво мял в руках бесформенный головной убор, сутулился и переминался с ноги на ногу. Его бежевый плащ с засаленными рукавами и воротником, точь-в-точь как у лейтенанта Коломбо в известном американском сериале, не придавал осанке спортивного вида.
Федор был скован, однако старался быть предельно деловитым и кратким в желании проникнуть в финансовые тонкости своего контракта с французским футбольным клубом. Он все время привставал, не желая вникать в нюансы финансовых статей контракта (оригинал последнего сиротливо лежал на стуле). Федор просил нас помочь разобраться с его зарплатой, выплаченной ему французами за год вперед и отраженной на кредитовом авизо Евробанка от 21.09.90 на сумму 308 196,41 французских франков (оригинал авизо Федор крепко сжимал в руках). Вполне удовлетворенный полученными разъяснениями Федор ушел, оставив многочисленные автографы сотрудникам нашей организации…
«НЕ ХОЧУ ЧЕМУ-ЛИБО УЧИТЬСЯ У БУБНОВА»
В начале лета прилетел в Москву Сергей Родионов. Сережа, предварительно позвонив мне по телефону, пришел в «Совинтерспорт» в желтых летних брюках и рубашке, расстегнутой почти до пупа. «Боже, - подумал я, - это же мои кумиры, а в жизни совсем простые и доступные для общения люди». Сергей, присев на стул вплотную к моему рабочему столу (я уже был тогда назначен заместителем директора фирмы), сказал почти шепотом, чтобы никто не услышал: «Владимир Николаевич, мне стало известно от Жени Кузнецова (который тогда играл по контракту «Совинтерспорта» в Швеции), что ему два месяца назад увеличили зарплату с 50% доли контракта до 75%. Вы не могли бы помочь увеличить мою зарплату тоже до 75%?»
- Помочь могу и все сделаю, но ты бы лучше сам поговорил со Старостиным, он может все легко урегулировать.
- Нет! – решительно сказал Сергей. – Я не могу, мне как-то неловко, да и у нас в «Спартаке» это не принято.
- Да ладно тебе, Сергей, ты поучись у Бубнова. Он нас напряг и руководство вашего клуба, выразив непреодолимое желание остаться во Франции. И Старостин, и Бесков всю весну к нам ходили по его вопросу.
- Ну, пожалуйста, Владимир Николаевич, я вас прошу, когда придет Старостин, узнайте его мнение по моему вопросу. Вы же занимаетесь моим и Фединым контрактом. А Бубнов… это Бубнов. Я не хочу у него учиться чему-либо.
- Хорошо, Сережа, сделаю для тебя все, что смогу, - заверил я тогда Родионова.
Вскоре после этой нашей встречи Сережа, уже окончательно оправившийся от тяжелой травмы колена, улетел в Париж на сборы для подготовки к следующему чемпионату, так и не получив от меня ответа. Как-то (прошла еще пара месяцев) заехал к нам в «Совинтерспорт» Николай Петрович Старостин – не столько по делам, сколько повидаться со своим внуком, который работал в нашей фирме. Я предупредил Михаила Шириняна, чтобы тот, если представится возможность, не забыл организовать мой разговор со Старостиным. Вскоре Миша с дедом зашли в нашу комнату.
-Дед, - сказал Миша, - это Володя, он хотел поговорить с тобой о контракте Родионова.
- Ну, что там у Родионова? – недовольно спросил Старостин.
- Николай Петрович, мы работаем по контрактам Родионова и Кузнецова. По своему контракту Сергей получает 50% от общей суммы, а Женя Кузнецов – 75%. Может, это не вполне справедливо?
- Здесь вот такое дело, - начал объяснять ситуацию Старостин, даже не присев на стул. Он говорил медленно, делая паузу после каждого слова. – Теща Жени Кузнецова ходила ко мне постоянно, говорила, что в Швеции жить на 5 тысяч долларов трудно, все очень дорого, у Жени двое детей, и все такое. Вот я и согласился, подписал письмо на увеличение оклада Кузнецову. Так что, если Родионову нужно, пусть пишет бумагу на мое имя, будем в «Спартаке» решать.
Я тут же позвонил Сергею в Париж, сказал, чтобы он написал письмо на имя Старостина и продиктовал примерное содержание.
Прошло еще чуть меньше двух месяцев, и к нам пришло письмо из «Спартака» с решением о значительном повышении зарплаты Родионову. Мы тут же сообщили в «Ред Стар», чтобы они перечисляли в Москву на счет «Спартака» только 25% от суммы контракта Сергея. Остальные деньги причитались ему самому. Я попросил Сергея, чтобы он, как только получит на свой счет 87,5 тысяч долларов (за сезон 1990/91 года), тут же сообщил мне, что все в порядке. Но Сергей не звонил. Дела тогда у Сергея шли хорошо, он постоянно играл, много забивал, команда «Ред Стар» боролась за выход в высшую лигу. Однажды, в марте 1992 года, Сергей все-таки позвонил и со свойственной ему застенчивостью сообщил мне, что по просьбе президента клуба мсье Бра, принимая во внимание временные финансовые трудности клуба, он согласился на полугодовую отсрочку перечисления причитающихся ему денег. Однако к тому времени полгода истекли, а деньги все не поступали, и Сергей начал было уже сомневаться в исполнительности президента. Поэтому Родионов и попросил меня приехать во Францию, поскольку переписка зашла в тупик и не давала результатов.
В еженедельных телексах от ФК «Ред Стар» ли постоянные заверения в ближайшем исполнении обязательств, но зачисления денег так и не происходило. Поэтому в мае по решению руководства я срочно вылетел в Париж, чтобы на месте разобраться в причинах задержки платежа по контракту Родионова, а также выяснить, почему мсье Бра задерживает окончательный расчет по контракту Александру Бубнову, которому оставалось работать во Франции считанные дни.
«НУ ЧТО, ГДЕ НАШИ ДЕНЬГИ?»
Пошли уже четвертые сутки, как мы парились в раскаленной от майского солнца и безветрия столице Франции. Настроение было подавленным из-за того, что согласованная с президентом «Ред Стара» еще из Москвы программа была на грани срыва (вот уже четыре дня его жена морочила нам по телефону голову и извинялась за своего мужа, который из-за деловых личных проблем не мог вернуться в Париж). Но дело сдвинулось с мертвой точки, встречу согласовали. Я шел в гостиницу и впервые не боялся, что опять позвонит Сережа Родионов, а мне будет нечего ему сказать. Более того, я уже спокойно ждал и очередного звонка бывшего Сережиного партнера по «Спартаку» Саши Бубнова. А точнее, его жены Зои – они ежедневно звонили и задавали один и торт же вопрос: «Ну что, где наши деньги?». А что я мог им ответить, кроме как подробно пересказывать наши постоянные телефонные разговоры с женой президента? А уж теперь мне было что сказать Бубнову, особенно принимая во внимание мою неожиданную встречу с его женой Зоей в прошедший полдень.
Утром того же дня, после прекрасного легкого завтрака в ресторане гостиницы, я поехал на встречу с нашим прославленным дзюдоистомВладимиром Невзоровым – чемпионом мира и Олимпийских игр, работавшим уже несколько лет по контракту «Совинтерспорта» тренером в парижском клубе «Рэсинг». Решением Госкомспорта ему была увеличена зарплата до 50 процентов от ставки возмещения, и я намеревался согласовать с главным бухгалтером клуба механизм пересчета и выплаты Невзорову. За несколько дней знакомства с Владимиром Михайловичем у меня установились с ним хорошие деловые отношения. Семья Невзорова уехала на лето в Москву, Владимир Михайлович днем откровенно скучал в ожидании вечерних тренировок в клубе.
Мы сидели за столиком в советском посольстве и кушали украинский борщ, когда в зале столовой появилась крупная женщина с мощным торсом. «Привет, Володя», - крикнула она Невзорову, и тот, оторвав глаза от тарелки и скроив подобие улыбки, тихо прошептал мне: «Это Зоя Бубнова». Зоя подошла к нашему столику и, не поздоровавшись со мной, властно уселась на свободный стул. «Ты чего здесь делаешь?» - спросила она Невзорова. «А ты?» - вопросом на вопрос отреагировал Владимир Михайлович. «Я пришла по своим делам в посольскую школу, ты же знаешь, я здесь за копейки подрабатываю учителем физкультуры». – «Да ладно тебе прибедняться, твой Саша зарабатывает прилично». Зою Бубнову перекосило в неожиданном приливе злобы: «Да ты что, Невзоров, с ума что ли, сошел, кувыркаясь у себя в клубе? У тебя с головой вообще все в порядке? Ты что, не знаешь, что этот чертов «Совинтерспорт» у нас все отнял? Копейки получает мой Саша, еле-еле школу для детей оплачиваем, это же стоит дорого. Наши дети должны в совершенстве говорить по-французски и учиться во французском колледже, так мы с Сашей решили». Невзоров оставил слова Зои без комментария и продолжал есть борщ. «Да хватит тебе чавкать, ты хоть знаешь, что эти из «Совинтерспорта» приехали, ну, как их там, Абрамов и с ним женщина, я не помню фамилию, она в прошлом году приезжала. Опять здесь покрутятся и уедут, а мы знай плати им», - Невзоров доел борщ и отставил тарелку в сторону.
- Между прочим, Абрамов сидит рядом со мной, ты, садясь за стол, даже «здрасьте» ему не сказала.
- Так вот вы какой, Владимир Николаевич, я бы по голосу вас сразу узнала, ведь мы все только по телефону общаемся.
- Так вы же с Сашей меня в гости не зовете. Вот у Сергея Родионова я вчера был, видел ваш дом, он ведь как раз напротив вас живет, но, удивительное дело, он ни разу за два года у вас не был, ровно как и Федя Черенков.
- Здесь не принято по гостям ходить, - сказала Зоя сердито.
- Но мы же не французы, а русские люди, - недоуменно ответил я.
- Мы не общаемся, у нас нет общих интересов. Саша постарше, он уже тренер. Ну, ладно, оставим эту тема. Какие у нас дела? Что-то есть новенькое?
- Будет, обязательно будет. А что касается ваших замечаний касательно «Совинтерспорта», то это с вашей стороны нечестно. Вы же знаете, что по первому контракту, подписанному «Совинтерспортом« в 1989 году, Сашина зарплата составляла 9 тыс. франков в месяц. Трансфер за Бубнова в сумме 175 тыс. долларов должен был получить «Спартак», а мы свои 4% комиссионных. Согласен, 9 тысяч франков – негусто, но это ровно в 2 раза больше, чем получает наш посол во Франции, плюс оплаченная квартира и другие льготы, например налоговые, да и премиальные неплохие. Я согласен, что Александр был футболистом известным, но все же был. Не забудьте, что в 1989 году, когда его отправляли во Францию, ему было уже 34 года. Вы прекрасно знаете, что президент «Ред Стар» был недоволен игрой Бубнова, и только благодаря Никитину, нашему директору, Александру переподписали контракт с июня 1990 года на два года, уже в качестве тренера. И зарплата у Саши стала 14600 франков, а эта зарплата, простите, гораздо выше, чем у высокопоставленных французских служащих. Вы с Сашей сами признавали, что это случилось не вопреки, а благодаря «Совинтерспорту». Мы берем свои честные 4% из контракта Бубнова, если подсчитаете – общая сумма комиссии, заработанная «Совинтерспортом« по Сашиному контракту за два года, составила 2,5 тыс. долларов. Если не затруднитесь еще подсчитать, то поймете, что этих денег едва ли хватит на командировку Никитина в прошлом году и мою в этом (а командировки организовывались не в последнюю очередь для решения вашего вопроса). Где же наша выгода? И что, собственно, у вас отнял «Совинтерспорт», благодаря которому вы уехали во Францию?
Зоя ничего не ответила. Она встала: «До свидания, Владимир Николаевич. Саша позвонит вам сегодня вечером, вдруг будут новости». А каких, собственно, он ждет новостей, спрашивал я себя, видя в одиночестве за столиком, пока Невзоров расплачивался за наш обед. Владимир Михайлович подошел ко мне и, крепко сжав плечо, сказал: «Ладно, успокойся, пойдем попьем кофейку на площадь». Успокоиться я не мог и все прокручивал в голове ситуацию с Бубновым.
АГЕНТСКИЙ ДАР БУБНОВА
Саша Бубнов, любимец Константина Бескова, улетел во Францию ранней весной 1989 года по нашему контракту. Как говорил Николай Петрович Старостин: «Саша Бубнов – хороший игрок, но пусть он лучше в этом году во Франции поиграет». А в 34 года даже во втором французском дивизионе играть непросто – ребята там молодые, амбициозные, быстрые и жесткие, я бы даже сказал, жестокие. Неудивительно, что осенью 1989 года, в начале нового сезона, Александр Бубнов перестал попадать в основной состав «Ред Стар», о чем мсье Бра не преминул немедленно известить «Совинтерспорт».
Согласно подписанному контракту «Спартак» должен был получить за два года 175 тысяч долларов в качестве трансфера и фактически в марте 1989 года уже получил половину причитающейся суммы. Когда же мсье Бра стало окончательно ясно, что в сезоне 1990/91 в команде «Ред Стар» делать Бубнову совершенно нечего, то, как это и было предусмотрено контрактом, французы стали требовать у «Спартака» замены Бубнова на приемлемого для обеих сторон игрока и только после этого должны были заплатить вторую часть трансфера. В Москве началась работа по согласованию возможной замены Бубнова. Но надо отдать должное его изобретательности: Саша очень не хотел покидать предместье Парижа и возвращаться в Россию в непростой для нее период перестройки, он сумел убедить руководство «Спартака» рассмотреть вариант с продажей Сергея Родионова и Федора Черенкова в «Ред Стар» на три сезона с июня 90-го по июнь 93-го за общую сумму в 700 тыс. долларов. К этому времени у «Совинтерспорта» уже было два неплохих предложения из Испании и Германии на 28-летнего Сергея Родионова, причем сумма составляла больше пресловутых 700 тысяч, и это только за одного Сергея. Однако «Спартак» не спешил расставаться с Сергеем, да и сам он все-таки предпочитал Париж. Самое главное, туда можно было поехать с неразлучным другом Федей. Черенкову шел тогда 31-й год, у «Ред Стара» больше денег не было, а Родионов им был нужен очень (хотя, впрочем, и Федора не помешал бы). Надо признать, что во Франции Сергея знали хорошо: он играл за нашу сборную против французской и забивал, да и «Спартак» тоже часто играл против французов в еврокубках. Федора, к сожалению, по объективным обстоятельствам, французы практически не видели и знали о его величии только от «Спартака».
Жан-Клод Бра, известный в прошлом футболист сборной Франции и хороший друг главного коммуниста страны Жоржа Марше, был не дурак. Имея хватку предприимчивого капиталиста, Бра быстро смекнул, что купить за 700 тыс. долларов таких футболистов для клуба – большая удача. С помощью Сергея и Феди он рассчитывал вернуть клубу былую славу. Кроме русских Бра купил у «ПСЖ» стареющего капитана Сушича, а руководил командой бывший тренер знаменитой чемпионской команды «Сент-Этьенн» 70-х Робер Эрбен.
Перед подписанием контракта с французами в «Совинтерспорт» для последних консультаций с Никитиным приехали Старостин и Родионов. «Ну что, Сережа, ты хочешь поехать во Францию вместе с Федей или вот у «Совинтерспорта» есть на тебя предложения в другие страны, в высшую лигу?» - задал вопрос Николай Петрович и, видя, что Сергей заметно волнуется, положил на его руки свою ладонь.
«Конечно, Николай Петрович, в Германию или Испанию мне уехать выгоднее. Но я хотел бы в Париж, с Федей, - смущенно сказал Сергей. – Это наша давняя мечта, и я хочу, чтобы она сбылась». – «И правильно», - удовлетворенно сказал Николай Петрович. Старостин распорядился, чтобы «Совинтерспорт» выплачивал Сергею и Федору 50% от суммы контракта, т.е. приблизительно по 5 тыс. долларов в месяц каждому (напомню, что 700 тыс. включали в себя и трансфер, и зарплату игроков – в то время не запрещалось составлять единый контракт, и, таким образом, составленные документы давали французам возможность уйти от местного налогообложения).
В сложившейся ситуации мсье Бра, естественно, должен был как-то отблагодарить Сашу Бубнова за подброшенную идею. Бубнов постоянно делился с ним своими мечтами: самому изучить французский язык и дать детям хорошее образование. И Бра, после консультаций со «Спартаком» и «Совинтерспортом«, в предварительном порядке согласился оставить Бубнова в клубе в качестве тренера детской спортивной школы и назначить «достойную» (по словам самого Бра) зарплату. То есть, оставляя Бубнова во Франции, «Ред Стар» должен был оплатить «Спартаку» вторую часть трансферта в размере 87,5 тыс. долларов и обеспечить зарплату Александра в размере 9 тыс. франков в месяц. Бра предложил «Спартаку» отказаться от трансфера и отдать эту сумму на финансирование контракта Бубнова. «Спартак» был поставлен перед выбором: либо Бубнов возвращается в Москву и «Спартак» ничего не получает, либо «Спартак» также ничего не получает, но делает доброе дело для своего заслуженного футболиста. «Спартак» согласился, поручив «Совинтерспорту» согласовать с французами новый контракт на услуги уже тренера Бубнова. Лично от себя (за помощь Александра с идеей подписания контракта Родионова и Черенкова) Бра предоставил семье Бубновых свою шикарную виллу на французском курорте для проживания в дни летних школьных каникул.
ФРАНЦУЗЫ ПОТРЕБОВАЛИ ПСИХИЧЕСКОГО ОСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЯ БУБНОВА
Согласно контракту Родионова-Черенкова мсье Бра сразу после его подписания перевел в «Совинтерспорт» всю сумму, причитающуюся «Спартаку» за первый сезон, а футболисты получили зарплату за год вперед. И все было бы хорошо, если бы не было так плохо. Уже осенью 1990 года, только-только начался сезон, Родионов серьезно травмировал колено, а у Феди, отыгравшего пару месяцев без Сергея, обострились старые болячки (о которых французы толком не ведали), и он был срочно отправлен в Москву. Югослава Сушича тоже преследовали мелкие травмы. И он не играл: ничего не поделаешь – таков футбол. К счастью, Бра спокойно принял ситуацию с Федором и шума не поднимал, но вот Бубнов стал его удивлять и настораживать, причем к футболу с его травматизмом это не имело отношения. К весне 1991 года Жан-Клод Бра все же не выдержал и, отправив Бубнова в отпуск, через секретаря посольства СССР во Франции Латкина потребовал от «Совинтерспорта» и «Спартака», чтобы было проведено возможное лечение и освидетельствование Бубнова на предмет его психического здоровья и пригодности к работе с людьми. Бра жаловался, что во время проведения Бубновым тренировок и его личных бесед с Сашей в поведении Бубнова появились некие странности: он неадекватно реагировал на замечания руководства клуба. Но Центр психического здоровья Академии медицинских наук письменно известил «Спартак» и «Совинтерспорт» 20 мая 1991 года, что Бра ошибается и что Бубнов, по их мнению, здоров, а все кажущиеся отклонения от общепринятой нормы поведения объясняются лишь особенностями его характера. Президенту «Ред Стар» пришлось согласиться с доводами врачей и вернуть Бубнова в Париж. Нужно было подписывать контракт на тренерские услуги Александра, тем более что Бра оттягивал это подписание уже более года. Используя то обстоятельство, что надо было аннулировать общий контракт Черенкова-Родионова и переподписывать отдельный контракт на Сергея, «Совинтерспорт» припугнул Бра, что, если он будет тянуть с подписанием бумаг Бубнова, «Спартак» откажется от подписания контракта Родионова (Сергей к тому времени уже практически восстановился после травмы).
Бра дрожащей рукой поставил свою подпись и постоянно кричал: «Да у него же пробки перегорели!» (по-французски это дословно звучало «II a 1es plombs sur chauffes»). Я не выдержу три года! Слава богу, один уже прошел, и только ради Родионова я готов потерпеть еще один, но не больше!» Итак, задним числом, в октябре 1991 года, был подписан контракт на услуги Бубнова клубу «Ред Стар» на период с июня 1990 по июнь 1992 года.
Саша и Зоя Бубновы умиленно смотрели в глаза Никитину и сердечно благодарили его за вклад в развитие дружеских советско-французских отношений. Все это было вечером, и Саша с Зоей, устав от затянувшихся ожиданий, были просто не в состоянии прочитать контракт внимательно (пока они просто перелистывали страницы с текстом на английском языке и постоянно улыбались). А вот когда наступило утро и до Зои дошло, что контракт подписан только на два года, т.е. жить им в Париже оставалось всего-то семь месяцев, разразился скандал. Никитин, вместо утреннего французского завтрака, вкусил все меню богатого внутреннего мира Бубновых и, доведенный до отчаяния, уже был готов порвать в клочья намедни подписанный контракт. Бубновы спохватились: они поняли, что уже завтра могут оказаться в Москве…
В субботу 22 мая 1992 года таксист долго кружил по переулкам ближайшего предместья Парижа, района Сент-Уэн вплоть до Сен-Дени, пока наконец не нашел то, что нужно – штаб-квартиру ФК «Ред Стар-93», где к 11.00 нас ожидал мсье Бра, президент клуба.
- Да, - сказал президент клуба. – Я виноват. У нас были финансовые проблемы в клубе, но, наконец, у нас все нормализовалось. Я очень уважаю Сергея, это настоящий джентльмен и хороший футболист. Я просил Сергея потерпеть и не сообщать Абрамову, что я задерживаю платежи на его личный счет.
- Да, Сергей действительно хороший и добрый парень, он дал вам слово ничего не сообщать мне, но до февраля (именно в феврале, как я понял Сергея, спонсоры гарантировали Бра, что рассчитаются с клубом сполна). Сергей был вынужден обо всем мне рассказать, как только узнал от меня, что в конце февраля вы информировали «Совинтерспорт» телексом, что полностью рассчитались с Родионовым по долгам за весь второй год его пребывания в клубе. Как?! Как, скажите, Сергею обеспечивать свой семейный бюджет, ведь его сын учится в частной школе, а жена не работает?!
- Мсье Абрамов, - перебил меня Бра, - не знаю, говорил ли вам Сергей об этом, но я лично всегда платил Родионову повышенные премиальные, больше чем кому-либо в клубе, чтобы у него не было с наличными никаких проблем. Были бы в кубе деньги, я бы платил ему еще больше, он достоин.
- Так что же будем делать?
- Я предлагаю вам принять т меня именные чеки с графиком погашения задолженности согласно датам, указанным в них. Как вы видите, первый чек вы можете инкассировать в моем банке уже в конце следующего месяца и далее ежемесячно до полной оплаты долга.
- А где гарантия, что у вас на счете ко времени погашения чека будет достаточно денег?
- Гарантией может быть мое слово. Я честный человек! А вот это, - и он протянул мне чек на 3,5 тыс. долларов, - передайте от меня Сергею в знак благодарности за вынужденное терпение и моральный ущерб. Пусть это как-то сгладит мою вину перед ним. Хорошо? – и Жан-Клод Бра улыбнулся своей обезоруживающей белозубой улыбкой.
- Хорошо! А как быть с Бубновым, вы ведь и ему задолжали? До сих пор, несмотря на наше гарантийное письмо, от октября прошлого года, и я потянулся в портфель, чтобы достать его, - вами не оплачено 108 тыс. франков, а ведь это немалые деньги. Бубнов ждет т вас хоть каких-то шагов доброй воли, а вы уже полгода не хотите с ним встречаться!
- Ничего я ему не должен. Вот вам чек, передайте ему или Зое, я надеюсь, что этим закрыл все финансовые расчеты с ними. Это не семья, а… - Он поднял вверх свои смеющиеся глаза. –Буду с вами откровенен, если у вас в стране таких женщин, как Зоя, много, я не завидую будущему ваших мужчин. Она очень злая и непорядочная.
Автор:
|
