В российском футболе начались новые процессы. Кризис и новая экономика клубов, новый лимит на легионеров, новый тренер сборной, новый спортивный телеканал, новый президент РФС. К чему это приведет, пока даже невозможно предположить.

Один бакс. И мы все равно покупали газету, за отсутствием интернета, конечно. Вокруг летела такая привычная жизнь, которую, оказывается, так трудно забыть. Все равно, чем бы ты ни заедал и ни запивал ее, какими бы магнитами ни обрастал твой холодильник и какие бы победы ни украшали твой путь, память о тех днях оказывается слишком прочной, чтобы исчезнуть без следа.

Я читал о футболе. И о хоккее тоже читал. Новости, отчеты о матчах, сообщения о трансферах.

Одной из самых захватывающих рубрик была «Наши за границей». Наших было много, уехали почти все, кто мог. Даже те, кто не особо и хотел. Бородюка, насколько знаю, отправили в Германию без иностранного паспорта. Он летел, недоумевая, как пройдет все необходимые таможенные процедуры, не зная, что там его уже ждет вежливый сотрудник с необходимым документом в руке. От которого – документа, а не сотрудника – еще ощутимо пахло свежим клеем. Но этот пример был нетипичен, относясь к самым первым, ранним временам. Те, кто уезжал позже, шагали в зарубежную жизнь осознанно. В поисках сытого спокойного бытия – именно эта мотивация была первичной. Особенно после того, как ты при долгом отсутствии зарплаты был вынужден бомбить на машине, ловя клиентов после тренировки.

***

Глядя на курс, вспоминая те дни, конечно, хочется испугаться. Но есть серьезная разница между прошлым и сегодняшним миром – для футболистов с хоккеистами уж точно. Разница – в глубине заначки, накопленной за тучные годы. Грех зарекаться, но невозможно представить себе Игнашевича, Широкова или Кержакова, подрабатывающих частным извозом. Разве что в рамках какой-нибудь благотворительной или имиджевой истории. Поэтому, вопреки всей мрачности, излучаемой краткосрочными или долгими прогнозами, массового оттока футболистов из страны я не жду. Уедут немногие. Если только, конечно, экономика к лету не полетит ко всем чертям.

В начале девяностых уезжали кто куда. Стоили недорого, просили немного, и спрос был. Сейчас, когда европейский футбол насыщен своими – каждый год на рынок выходят партии качественных юных игроков из Франции, Испании, Голландии и других стран, включая Исландию с Албанией, – пролезть в небольшую форточку, когда другие спокойно заходят через дверь, не так уж и легко.

Скорее стоит ждать переформатирования. Мы привыкли жить в своем царстве, не обращая внимания на то, что происходит у соседей. Играет Черышев в «Реале» или «Вильярреале» – ну и пусть играет. Уехал Вальбуэна восвояси – подумаешь... Но если, предположим, захочет перебраться в другой чемпионат Шатов или Дзагоев, Миранчук или Оздоев – что-то изменится. Они будут приезжать, да даже не приезжать, а рассказывать в интервью – о другой жизни, другом футболе и, уже вероятно, о других деньгах, – и это может привести к цепной реакции. Вот тогда начнем бить в набат и грустить. А сейчас – по-прежнему странное ощущение, что вот-вот что-то начнется, но пока ничего не происходит. А-ля отложенный фол. Страшилки. С раннего детства любимая игра.

***

Подсознательно или нет, все мы сейчас так или иначе начинаем втягиваться в этот процесс. Импортозамещение, легионеры, прочие звенья этой цепи. Раньше, в дни открытых границ и возможностей, так в футболе вопрос не стоял. И вопрос отношения наших игроков и тренеров к иностранным звездам носил преимущественно финансовый характер.

Помню, шли мы по утренней Риге в 2005-м – по одному из парков на предматчевой прогулке. У игроков была какая-то зарядка на свежем воздухе: десять минут пешком до природы, полчаса на гимнастику и десять минут обратно.

Возможно, в день матча футболисты говорят о предстоящей игре, но я на такие разговоры не попадал. После разминки говорили о житейском. Евсеев увидел утром заметку о новой машине Бекхэма, которую звезда приобрел за два миллиона фунтов, – и поделился новостью с товарищами.

Тема обсуждалась горячо. Особенно если вспомнить уровень тех зарплат. Ходили слухи, что братья Березуцкие еще недавно получали немногим больше десяти тысяч нерублей в месяц. Каждый, разумеется. А тут Бекхэм, шик-блеск-красота.

- Я столько в год не заработаю, - философски заметил Алдонин.

Юрий Семин, руководивший тогда командой, спустя год скажет, услышав о зарплате сменившего его Хиддинка: «Теперь всем стало ясно, сколько должен получать в России тренер сборной». Сколько получал сам Юрий Палыч, никто не знал. Называлась сумма в пятьдесят тысяч у.е. в месяц, но говорили еще и о спонсорских вливаниях именно под сборную. Но разрыв в любом случае был заметным. Это еще притом что поначалу всем говорили об официальной зарплате в размере тех самых двух миллионов. Только не фунтов, а евро.

***

Приезд Хиддинка пришелся на странное время. Именно тогда, с 2005-го по 2008-й, наш футбол находился на своем пике – если говорить не только о качестве игры, победах, но и о значимости своих игроков, и именно тогда начался масштабный процесс потери собственного рынка. Его сначала – и, казалось, надолго – потеряли тренеры. Потом – игроки.

Началось уже не тихое, а открытое противопоставление. Свои же менеджеры называли российских футболистов зажравшимися и ленивыми. Те в ответ показывали пальцем на странную любовь к сомнительным покупкам и бесконечное нянченье с заигрыванием в отношении к приезжим. Часто можно было слышать: «Президент приедет на тренировку, нам два пальца протянет, здороваясь, а с ними в обнимку ходит». Тренеры были обижены еще сильнее, говоря о едва ли не заговоре и «удобстве» иностранцев для руководителей.

Я полагал, что это приведет к объединению. «Наших» против «ненаших». Но, прежде чем так случилось, свое слово сказала экономика.

Иностранцы еще не уехали. И русские вслед за ними. Но время началось другое. Непонятное. К Новому году, вероятно, разберемся, что и как теперь будет .