Я хотел написать о Романцеве, только о нем. Но напрочь забыл о юбилее Лобановского, случившемся на второй день после юбилея романцевского. И мысли сразу утащили меня куда-то в девяностые. Время, которое было для меня не только входом в профессию, но и эпохой двух этих глыб тренерского дела. Я тогда задумывался реже, накапливал впечатления и отчетливо робел, оказываясь неподалеку от них обоих. Лобановского вблизи видел вообще однажды - на первом для него Кубке Содружества.


Олег Романцев недавно отметил 60-летие. //Официальное сообщество «Спартака» ВКонтакте

Футбольный бог сидел под обычной сеткой, защищающей стену от мячей, с привычным по телетрансляциям отрешенным видом, коротко кивая тем, кто отваживался его приветствовать. Я посмотрел дальше - спартаковская лавка была еще пуста, - и принялся ждать Романцева. Через несколько минут он появился из раздевалки, сравнительно молодой и поджарый, и быстрым шагом буквально пролетел мимо коллеги. Они не поздоровались. Возможно, потому что успели сделать это раньше. Возможно, потому что не было такой задачи. Романцев смотрел прямо перед собой, у Лобановского был столь же немигающий взгляд на поле, где началась разминка.
Странно, что память подсунула сейчас именно это воспоминание. Иного Лобановского у меня действительно не было, но был другой Романцев. Обаятельный в начале работы в «Спартаке», гениальный - в самом начале девяностых, пугающий - чуть позже, а потом вместо человека появилась маска. Так бывает: ты заранее знаешь любую реакцию, интонацию или фразу - и никогда не проигрываешь себе в эту игру. Тем неожиданнее было увидеть иного, непредсказуемого Романцева в день его последнего финала. Тем загадочнее он казался после ухода из «Спартака», когда пытался продлить себе футбольное бытие «Сатурном» и «Динамо» и выглядел, как... Как все, наверное. Как все остальные тренеры.

Кроме Лобановского. В том всегда была тайна, он словно наливался ею с каждым новым годом. Я вообще не помню его интервью - это были исключительно монологи. В которых тоже все было пропитано невероятной загадочностью. Посредством телеэкрана или бумажных страниц ты получал шанс послушать гения. Это, мне кажется, понимали все - и в этом было удивительное чудо. Рядом с Лобановским...

                                 

Вот здесь и загвоздка. Мне кажется, с ним в принципе невозможно было быть рядом. И я боюсь ошибиться, но все равно попробую предположить, что тренерский гений Романцева начал гаснуть после того самого финала Кубка Содружества в девяносто седьмом. Разумеется, звучит спорно: с 1997-го по 2001-й включительно «Спартак» ходил в чемпионах. Что позволило Романцеву однажды сказать: «Мы побили союзный рекорд по числу титулов, выигранных подряд». Он словно не обращал внимания на Украину, где рекорд «Динамо» смотрелся еще убедительнее - с 1993-го по 2001-й...

Странный получается привет по случаю недавнего дня рождения, но без какого-либо злого умысла попробую пояснить, что имею в виду. С возвращением Лобановского «Спартак» перестал забирать лучших игроков не только Украины, но и других республик - той же Белоруссии.

С возвращением Лобановского статус лучшей команды экс-СССР перешел к киевскому «Динамо». Результаты в Лиге чемпионов, три победы в четырех финалах Кубка Содружества со «Спартаком».

Совпадение или нет, но я думаю, именно тогда Романцев начал меняться. Начала меняться его тренерская судьба. Хотя в чемпионатах России его команде еще несколько лет не было равных. Возможно, возвращение Лобановского из Кувейта стало сильным импульсом для Романцева, не знаю. Он привык быть лучшим, и вдруг появился соперник, обыграть которого стало почти невозможно.

Еще одно совпадение - Романцев-тренер закончился практически сразу после смерти Лобановского. Мэтра не стало в мае две тысячи второго. «Спартак» в тот год выиграл свои последние медали перед долгой полосой кризиса, в следующем июне взял свой последний Кубок, после чего тренер простился с клубом. Как оказалось - с карьерой тоже. Словно ушел стимул, а вместе с ним и желание работать.

Через много лет затишья Романцев вернулся на страницы газет. Но не экспертом, а историком. Он говорит о том своем «Спартаке» и своих игроках, пытающихся стать тренерами.

В этом они, кстати, схожи с Лобановским. У них у обоих - целая россыпь звезд, пробующих себя в тренерском деле. Но, если не ошибаюсь, никому пока не удалось самовыразиться настолько, чтобы народ заговорил о династии. Пока эмоций с авансами больше, и это правильно. У наследников нереально тяжелая задача. Отказаться от наследия. От памяти, хранящей то, великое. Надо не только убить в себе игрока, но еще и убить тренера-учителя.

Никто пока не смог, на мой взгляд. И в этом величие их обоих. Романцева и Лобановского. В их футболе не было места другим - командам, идеям, соперникам. Будучи абсолютными величинами, они занимали пространство вокруг себя полностью. До тех пор, пока это было возможно.