 Мне приходилось работать рука об руку со многими тренерами, я имею возможность сравнивать. Очень скоро стало ясно, что Бесков необычайно точно соответствует той роли, которую ему предстояло сыграть в полуразрушенном “Спартаке”.
Он из тех тренеров, которые знают, чего хотят, и неуклонно, упорно идут к намеченному. Цель — вернуть “Спартак” в высшую лигу для него была проходной, попутной, само собой разумеющейся. На его месте другой тренер, весьма вероятно, планировал бы только возвращение, и неизвестно, решил бы эту ограниченную задачу. Бесков с самого начала задумал создать команду, которая смогла бы выйти на первые роли. У него есть своя шкала требований к игроку, я бы сказал, к “игроку его мечты”. И к командной игре тоже. Его любимое выражение — “Этого требует футбол завтрашнего дня”. Иными словами, он работает с перспективой. И наконец, Бесков имеет вкус к занятиям с молодыми, веру в них.
Вот именно поэтому нельзя “Спартаку” ставить ограниченные цели. Сказали Якину “выйди в ЛЕ” — он и работает ровно на то, чтобы выйти в ЛЕ. И игроков ему тоже с этим же расчетом дают. Кстати, об игроках…
“Спартаку”, естественно, требовались новые игроки. Где их взять? “Перехватить” кое-кого из известных? Это был принципиально важный вопрос. Думаю, если бы мы смалодушничали и принялись гоняться за именами, того “Спартака”, каким он стал года два спустя, нам было бы не создать.
Погнались за именем Широкова — результат, как говорится, на табло. А вот мало кому известный молодой Промес сходу стал лидером. Абсолютно “по-бесковски” сработано. Правда, Бесков-то не одного игрока пригласил…
Георгия Ярцева, форварда, быстрого и поворотливого, Бесков приметил в команде города Костромы во время январского турнира в нашем манеже. Было ему 29 лет, но нас это не смутило, бомбардир был необходим.
Вратаря Рината Дасаева из спартаковской команды второй лиги Астрахани нам рекомендовал тренер Федор Новиков, помощник Бескова. Полузащитника Сергея Шавло Бесков приглядел весной в Сочи в “Даугаве”. Оказалось, что им там не очень довольны, определили центрфорвардом, а он забивал нечасто. Тренеры “Даугавы” любезно разрешили мне переговорить с Шавло и дали согласие на его уход. Юрия Гаврилова Бесков знал как динамовец динамовца. Места этому прирожденному диспетчеру в основном составе не находилось, и руководители “Динамо” по нашему ходатайству разрешили Гаврилову переход к нам.
Были у нас в дубле восемнадцатилетние Вагиз Хидиятуллин и Валерий Глушаков. Вернули уехавшего было обратно в Красноярск защитника Олега Романцева. Это сегодня их фамилии, что называется, звучат. А тогда я слышал со всех сторон: “Неужели вы надеетесь с ”этими» вернуться«?
Николай Петрович назвал полсостава. Игроки на тот момент были неизвестные, но дело даже не в этом. Может быть, “с этими” они и не вернулись бы, но главное — Старостин и Бесков даже и не думали сохранять состав, который вылетел из высшей лиги.
А мы почему-то состав, который прошлой весной наиграл на вылет, не просто сохраняем, а, можно сказать, холим и лелеем. Чего мы ждем?
Знаю, попадаются “знатоки”, которые с таинственным видом уверяют: »«Спартак» в высшую лигу тащили за уши!« Мне всегда хочется спросить: “Кто тащил?” Впрочем, я знаю, что ответа не получу, поскольку его не существует. Некому нас было тащить, некому было за нас забивать голы. А мы их забили порядочно. Единственно, о чем мы просили судейскую коллегию, — это назначать на матчи “Спартака” на выезде наиболее квалифицированных арбитров, не хотелось ставить сложную работу, которую мы вели с молодой командой, в зависимость от судейских ошибок.
Вот она, настоящая “работа с судьями”. И, кстати, еще и ответ на любимый аргумент многих “надо быть на голову сильнее, чтобы никакой судья не помешал”.
Как ответственный за работу с людьми, обязан засвидетельствовать, что комплектование команды было произведено в основном верно. Молодые, безвестные игроки рвались себя зарекомендовать, раскрыть свои способности, приглашенных “звезд” и сопутствующих им душевных недугов в нас не было. Вскоре на той же закваске подросли и вписались в команду Родионов, Черенков, Морозов, Поздняков, Сочнов, Новиков, Е. Кузнецов.
Совершали мы и ошибки, приглашали некоторых без должной проверки, а потом наступала разлука без печали. Ошибок такого сорта, конечно, должно быть поменьше, хотя свести их к нулю вряд ли возможно в команде мастеров, да еще желающей состоять в лидерах.
Про “душевные недуги” — опять-таки к вопросу приглашения Широкова. Ну а к селекционным ошибкам действительно стоит относиться чуточку поспокойнее — если, конечно, за них не отданы очень уж большие деньги, как за Кавенаги.
О Бубнове скажу, что он в лучшем смысле слова фанатик футбола, будь таких побольше, мы продвинулись бы далеко вперед. К примеру, он нередко остается на базе в Тарасовке и не едет домой ради того, чтобы потренироваться с группой молодых, проживающих там в общежитии.
И вот у этого целеустремленного, стойкого, упорного человека накопились размолвки в отношениях с отдельными руководителями команды московского “Динамо”, да вдобавок еще и с рядом игроков. И он решил уйти. Решил настолько твердо, что не поддавался никаким уговорам. Он хотел играть в обстановке, где ему бы ничто не мешало. И подал заявление о переходе в “Спартак”, как я понимаю, единственно по той причине, что верил в Бескова как в тренера. Бубнов пропустил два сезона, пошел на немалые жертвы, лишь бы настоять на своем.
Даже хорошо, что Николай Петрович не дожил до нынешних времен и не увидел, во что превратился Бубнов.
Уверен, если бы кто-то из спартаковцев проявил такое же[, как Бубнов,] нежелание оставаться, мы бы ему не мешали. Готов подтвердить это примером. Наш воспитанник, хороший защитник Б. Поздняков, уже привлекавшийся в сборную, решил уйти из “Спартака”. Делать нечего, пришлось согласиться, и он без осложнений получил право на переход в московское “Динамо”.
Как хорошо, что в середине 80-х не было Интернета. Наслушались бы Старостин с Бесковым всякого за “упущенного воспитанника”…
В чем же назидательный смысл? Прежде всего в том, что мы поступили согласно расхожему выражению — “Сначала возьмем, а там разберемся”. В этот, с позволения сказать, афоризм я не верю, всегда считал, что надо семь раз отмерить, прежде чем отрезать. Но меня убеждали, что так поступают все, говорили даже, что “с волками жить — по-волчьи выть”. Скоропалительная акция, как вскоре выяснилось, ожидаемого эффекта не дала. Оказалось, что при всех технических достоинствах Швецов не наделен тем характером, который требуется острому форварду.
Покажите мне в “Спартаке” за последнее время хоть пяток трансферов, которые совершались НЕ по принципу “Сначала возьмем, а там разберемся”…
Я не разделяю распространенной точки зрения, что советскому футболу необходимы суперклубы для успешных выступлений в розыгрыше европейских кубков с огульным правом брать любых игроков, даже из команд высшей лиги. Это нанесло бы непоправимый вред командам, которые потеряли бы своих лучших игроков.
Да, “Зенит”, я на тебя смотрю. Причем вред наносится не только командам, но и игрокам, которых выдирают по-живому из состава, а потом во многих случаях сажают на скамейку.
Теперь же появилась “селекция” (не люблю это слово в применении к футболу) и специальные тренеры-селекционеры. Втихомолку, за спиной руководителей команд, втайне от общественности (а втайне потому, что селекционеры прекрасно знают, что вершат неправедные дела), едва где-то объявится мало-мальски способный парень (иногда по слухам, не убедившись воочию), начинается охота. Посулы нешуточные: квартиры, машины, поступление в институт, поездки за рубеж, продвижение в сборную. Чем все это оборачивается? Такого сорта селекция хищнически разваливает футбол на периферии, отбивает вкус к работе в специализированных школах.
Агенты “хищнически разваливают” уже не футбол на периферии, а футбол вообще. Посмотрите хотя бы на нашу нынешнюю sbornaya.
Стало привычным обыкновением — легким и безобидным — наказывать молодых людей, футболистов, польстившихся на посулы. Те же, кто мутит воду, остаются неназванными. Не спорю, молодой человек, сбежавший втихомолку из своей команды, обманувший всех, кого только можно, должен быть призван к ответу. Но ведь ни для кого не секрет, что ему заморочили голову, пообещали в случае чего выручить, внушили, что как законы, так и требования порядочности можно обойти. И существует целый штат такого сорта дельцов, ведущих, по сути дела, подрывную работу в нашем футболе. Бывает, игрок просто и честно выразит желание перейти в другую команду. Что за этим следует? Автоматически на него составляется “телега”, читая которую, диву даешься, как же такого распущенного человека держали в коллективе? И большей частью обвинения подтасованные.
А вот это — ну прямо про Дзюбу. Не отменяет, конечно, моральных качеств самого Дзюбы, но алгоритм прямо один в один. Разве что “телеги” теперь болельщики составляют.
…Я не забываю, что команды должны постоянно пополняться свежими силами. И отдаю себе отчет в том, что из одного Сокольнического района Москвы, где расположены наша историческая “Ширяевка” и новый крытый манеж, такая команда, как “Спартак”, не может получить всех ей необходимых резервов.
И даже школа не способна полностью удовлетворить наши запросы, нужны же не просто добросовестно обученные ребята, а с искрой божьей.
Значит, комплектование с помощью приглашений игроков остается в нашей практике. Может быть, когда-нибудь, при идеальных условиях, нужда в нем отпадет. Но пока, думаю, на какой-то срок оно останется.
Даже Николай Петрович не был идеалистом и понимал, что команды из 11 воспитанников не будет никогда. Но мы, болельщики, конечно, знаем лучше.
Как-то раз заглянул ко мне домой Всеволод Михайлович Бобров. Посидели мы с ним за чаем, как водится, обсуждая футбольные дела. И в ответ на мои рассуждения о том, чем надо бы помочь футболу, он вдруг со вздохом произнес:
- Наивный вы человек. Все на честный футбол опираетесь, а теперь такое бывает!.. Не хочу и рассказывать, вас огорчать…
Ничего к этому он не прибавил, но его вздох запомнился.
И мы тоже наивные. До сих пор думаем, что абсолютно все результаты делаются на поле в игре 11 на 11.
На моей памяти немало случаев, когда против “Спартака” некоторые команды играли исступленно, неспортивно. Начнешь интересоваться, в чем причина, и наталкиваешься на такие ответы, что впору руками развести. “Ваш тренер нашего не уважает”. “Ваши игроки нос задрали, это им не за сборную играть!” “В Лужниках судья в наши ворота липовый пенальти назначил, вот и расплачиваетесь теперь”. И могу ручаться, что не футболисты злопамятны, их подогревают “воспитатели”.
Одно время против “Спартака” сверхвоинственно настраивали московское “Торпедо”. Даже когда мы впрямую не соперничали за место в таблице, для торпедовцев считалось делом особой чести обыграть нас. В принципе, желание похвальное. Но было в нем что-то сверх меры. Недаром авторитетный знаток истории футбола Константин Есенин подметил, что после выигрыша у “Спартака” торпедовцы, как правило, начинали терпеть неудачи. В 1985 году, осенью, история повторилась. Вполне допускаю, что был перерасход нервной энергии в матче с нами. А этой энергией надо уметь разумно пользоваться.
К вопросу о том, что “против Спартака все всегда выкладываются — это не отмазка”. Это было еще в советское время. Если уж даже сильная команда от этого временами страдала, представьте, каково сейчас команде заметно послабее.
В рекла.ме футбола мы не предприимчивы. Лишь изредка в газетах и телевизионном “Футбольном обозрении” что-то скажут о значении предстоящего матча с участием сборной. А следовало бы регулярно прикидывать шансы сторон, давать прогнозы, как стала практиковать газета “Известия”
Да, спортивная пресса действительно последовала примеру “Известий”. А потом пошла еще дальше и стала сама формировать футбольную реальность, но давайте не будем о грустном.
Не могу, например, согласиться, когда слышу, как современный тренер во всеоружии разученных им тактических схем и маневров демонстрирует их игрокам по пятьдесят раз за сезон и не меньше чем по полтора часа за “сеанс”, пытаясь им вдолбить, когда и куда они должны передвинуть ногу. У меня в таких случаях возникает ощущение, что он блистает своими познаниями, так сказать, из любви к искусству, а к предстоящему матчу они не имеют отношения. Да, тренерам следует всячески предостерегать игроков от ошибок, внушать, что им нельзя делать. А каждый ход в игре не предусматривать и не навязывать. Обстановка на поле большей частью непредсказуема, команда же не может одинаково выполнять затверженные заповеди, если счет сделается 0:1 либо 1:0. Она непременно изменит что-то по ситуации, на то она и команда мастеров.
Как говорил еще, по-моему, Сунь Цзы, “любой план живет только до момента столкновения с противником”. С тренера, несомненно, надо спрашивать за то, что происходит на поле, но с игроков надо спрашивать не меньше.
Когда я сейчас вижу в команде двух, а то и одного форварда, испытываю чувство горечи. Прекрасно осведомлен о новых тактических построениях, вижу, что хавбеки, даже защитники забивают. И все же “сокращение штатов” неминуемо повлекло за собой сведение к минимуму искусства форвардов, наиболее тонкого, изощренного в футбольной игре. Понимаю, что никого не уговорю прибавить в командах нападающих. Но почему-то надеюсь, что о нас, крайних форвардах, еще вспомнят. В этом случае, помимо всего прочего, будут учтены интересы зрителей.
И ведь, в общем-то, прав оказался Николай Петрович — вспомнили. С другими функциями, конечно, но крайние форварды есть и сейчас.
Нередко можно услышать вопрос: “Кого считать истинным мастером футбола? Каким требованиям должен он отвечать?” Вопрос не из числа досужих.
Недаром говорят: “Команда играла так, как ей позволял противник”. Своеобразие футбольного мастерства в том, что оно выражается в преодолении. Умеющий переигрывать и есть мастер. Если же игроку “мешают” противники, не дают ему себя показать, то в его мастерстве приходится усомниться.
Не думаю, чтобы футбольное мастерство принципиально отличалось от мастерства в любой другой сфере человеческой деятельности. Если человек предан футболу, умеет ему подчинить все остальное, он обязательно будет совершенствоваться и станет мастером. Пусть даже способностей ему отпущено скуповато, все-таки в лице такого человека мы получим мастера. Ну а когда при таком отношении к футболу есть еще и талант, то вырастает мастер, которого помнят десятилетиями, мастер, повлиявший на развитие игры.
Начинаю думать, что разбираюсь в футболе. То же самое ведь недавно говорил — “игру нужно уметь показывать и при противодействии соперника”.
Создание школ, где ребят учат футболу, — одно из наших достижений. Загвоздка в том, чему и как их учат. Наблюдая за выпускниками, с грустью вижу, что они похожи друг на друга, как батоны, выпекаемые на хлебозаводе, черты индивидуальности у них едва различимы.
“Переодень команды в другую форму — так сразу и не поймешь, кто есть кто”. Процесс в чем-то печальный, в чем-то закономерный, а сейчас, как и почти все перечисленное выше, многократно количественно усилившийся.
Если мы в своем кругу о ком-то говорим “спартаковец!”, то это надежная характеристика. И не обязательно человек этот по происхождению с “Ширяевки” или из Тарасовки. Достаточно много было игроков, пришедших в нашу команду взрослыми, но принявших нашу “веру”.
Но попадались, что греха таить, и люди как бы из “наемного войска”, играли неплохо, но без душевного горения, с прохладцей. Футболка на них та же, а в ранг спартаковцев мы их не возводили.
Вот он, главный критерий “спартаковца/неспартаковца”. И к “воспитанник/не воспитанник” он имеет довольно мало отношения.
Уместно сказать о спартаковском духе. Пожалуй, лет пятнадцать назад я этой темы не стал бы касаться: с какой стати толковать о том, что и без пояснений видно. Да, спартаковский дух — никакая не мистика. Он проявлялся особенно выпукло в том, что мы, как правило, выигрывали узловые, решающие матчи и в чемпионате, и в розыгрыше Кубка, и международные. А обеспечивалось это, как я считаю, разумным подбором игроков, наделенных ярко выраженной волей.
Даже для “спартаковского духа” и то нужен в первую очередь правильный подбор игроков! Надеюсь, шаблоны у всех выдержат.
Но после этого [легенда о спартаковском духе] начала постепенно бледнеть, выцветать. В последний раз мы выиграли Кубок СССР в 1971 году. Затем дважды были в финалах — в 1972 и 1981 годах, но оба раза уступили. Стали удовлетворяться призовыми местами, а до первого недотягивали, проигрывали в тот момент, когда победа была нужна позарез, не по-спартаковски проигрывали. Да и в розыгрыше европейских кубков, хотя за “Спартаком” и числятся яркие удачи — с “Астон Виллой”, “Арсеналом”, “Брюгге”, — все же наш путь часто обрывался преждевременно из-за недостаточных, как я считаю, волевых усилий.
Возможно, кому-то покажется, что я слишком привередлив, как-никак, “Спартак” и сегодня у нас из лучших, одержал за последние сезоны немало эффектных побед, больше всех забивает мячей, способен показать красивую игру. Но что поделаешь, я смолоду, начиная с “Красной Пресни” и потом в “Спартаке”, получил такое спортивное воспитание, что ни частичные, ни временные успехи, ни полууспехи удовлетворить меня не могут. “Спартак” открыл свою историю еще в тридцатые годы как команда, обязанная постоянно держать на мушке звание чемпиона и Кубок, таким я продолжаю видеть его и сегодня. Этим и объясняется моя привередливость.
Вот это тоже Леониду Арнольдовичу читать и перечитывать. Финансовые показатели, посещаемость, привлекательная игра — это все, конечно, хорошо, но “Спартак” должен выигрывать трофеи! Хоть изредка. А не просто быть “где-то рядом с трофеями”. Николая Петровича даже в великой команде 80-х это не удовлетворяло, несмотря на прекрасную игру, не должно удовлетворять и нас. И вас, Леонид Арнольдович, хотя, конечно, вы никогда этого и не прочитаете.
Источник:http://fratria.ru/cgi-bin/iBlog/post_3370297.html
|
