 Многолетний врач «Спартака», «Динамо» и сборной России в откровенном интервью «ССФ» – о вшитых «торпедах» и колдунах, Карпине и Черчесове, русском характере и новом старом тренере для красно-белых.
- Удивительный факт - вы сами из «Спартака» ушли.
- Когда генеральным директором назначили Карпина, начальником медслужбы стал военный хирург Андрей Федун, который сейчас стадион строит (младший брат президента «Спартака». – Прим. ред.). В середине 2008-го я ему сказал, что работаю только до конца года. В декабре полетели играть с «Тоттенхэмом», футболисты собрали для меня денег, поблагодарили за работу… А в начале 2009-го я пожал руку Карпину и ушел. На прощанье пожелал ему работать без мата, а то он лился у него, как музыка Чайковского. Уши вяли. Сказал: «Валер, я в тебя верю, но поменьше ненормативной лексики». Он так удивился!
Последний тренер, с которым я работал в «Спартаке», – Микаэль Лаудруп. Обаятельный человек, но говорить с ним напрямую я не мог, нужен был переводчик. Помогал нынешний генеральный директор Роман Асхабадзе. Каждое утро я рассказывал тренеру о здоровье команды, Асхабадзе переводил. Сами понимаете, это не очень удобно.
- Незнание языка – главная причина ухода?
- Одна из причин. Вокруг иностранцы, а я языков я не знаю. В школе учил немецкий, в институте – английский и узбекский: в общежитии жил с узбеками, которых прислали в Смоленск после ташкентского землетрясения 1966 года. В те времена языки вообще были не нужны, жили в закрытой стране. Но не только в языке дело. В команде появилось много противоречий, пустопорожних дел. Пришел китаец Лю – приветливый, хороший человек, но я-то привык работать один. Напряжение нарастало, за короткое время сменились три тренера – Федотов, Черчесов, Лаудруп. И у каждого свой подход к медицине. А над нами его величество президент, и проще взойти на Эверест, чем его увидеть. Я так хотел с Федуном поговорить! Рассказать о своем видении – у соревнующегося человека на первый план выходит психология, к каждому нужно найти подход, понять, что его беспокоит, и решить проблемы, чтобы он спокойно играл.
- Покинув «Спартак», потом не жалели?
- Букву «С» на крышку гроба мне получить не хотелось. На 61-м году жизни внутренний голос подсказал: хватит, надо искать что-то потише и поспокойнее. Новая метла уже начали мести – вскоре уволили моих массажистов. Подошли в самолете: «С завтрашнего дня вы не работаете». А я опередил события и ушел сам. В футболе про тренеров говорят: «Сегодня ты король, а завтра ноль». Это и меня касалось.
- Претензии высказывали?
- Нет, но общее недовольство нарастало. Прилетаем в Краснодар, у Штранцля поднялась температура. Шавло, Федотов паникуют: «Что делать?». Ответ за мной. Диагноз довольно мутный, у Мартина скрытая аденовирусная инфекция. Нашего Ваньку я бы кольнул и попросил: «Сыграй!», а с немцем такое не пройдет. Начал лечить, через неделю все было в порядке. Но такая паника поднялась, столько было криков, что я понял – раньше было проще. Еще результат влияет – если бы «Спартак» штамповал победы, никто бы меня не дергал. У нас любят и понимают только победы, без побед мы никто. А тут то ничья, то поражение. И сразу начинается перевод стрелок: «Это доктор виноват». А мне куда переводить, на массажиста?
- Какие отношения были с Карпиным?
- Как только он пришел в «Спартак», мы встретились, перед этим много лет не виделись. Нормальный человек – наполовину русский, наполовину испанец. «Сергеич, к тебе претензий нет, работай». Потом началась какая-то возня, я понял, что будет перестановка. Он тогда дышал в затылок Черчесову. До этого похожая история была у Черчесова – с Федотовым. Владимир Григорьевич переживал – я как-то выдвинул тумбочку, а там таблеток… Целая система в «Спартаке» образовалась – очередь на тренерское кресло, на эту гильотину. Работать в таких условиях было непросто.
Источник: http://www.sovsport.ru
|
