Выносливость, скорость, упрямство и любовь к «Спартаку» — всё это из жёсткого и необычного детства.

Дмитрию Комбарову исполнилось 30, но он по-прежнему в лидерах любых предсезонных тестов. Для российского футбола работоспособность вице-капитана «Спартака» по-хорошему уникальна. И в этом интервью мы попытались понять, генетика это или особенный тип работы.

— Вы должны знать, что структура тела у всех игроков разная, — неожиданно по-научному отвечает Комбаров. — Кто-то хорошо бегает короткие отрезки, кто-то длинные. У меня смешанный вариант. Господь одарил, спасибо ему. Но гены тоже можно убить, если не работать, не соблюдать диету, жалеть себя.

— Вы знаете, кем были ваши дальние родственники?
— Не спортсменами точно. Мастерами. Один дед работал на заводе «ЗИЛ», сменил много разных специальностей. Другой вообще мог сам дом отстроить и отремонтировать: мебель сделать, кровати. Футболом только батя занимался – не знаю, чего он так его полюбил. Но у него из-за здоровья карьера не получилась. Вот, получается, переложил свою мечту на детей.

— У вашего отца есть интересная фраза: «Я потому и не иду тренером работать – поубиваю. То есть дисциплину стану держать так, что все плакать будут. Останутся только такие, как спартанцы, сейчас про них кино показывают. Рождается такой в Спарте, и если он смотрится слабым – его выбрасывают. А потом в семь лет оставляют одного, чтобы выжил до 17, сам, как сможет». Вас так воспитывали?
— Людям методы могли показаться странными. Например, в Домодедово есть большой круг на дороге – около километра ровного асфальта. Батя привозил нас туда на «девятке» «Жигулей», высаживал, ставил перед машиной и чуть нажимал газ. Мы бежали в хорошем таком темпе впереди капота минут 30-40. Необычная картина. Думаю, другие автомобилисты вообще не понимали, что происходит. Но нам нравилось. Лучше уж так, чем дома сидеть. Мы были не из тех, кто играет в компьютер.

— Тогда компьютеров-то не было.

— Ну, перед «Денди», «Сегой», «Плейстейшн» — всё это неинтересно. Самое важное, что батя был рядом. Я вообще за такое воспитание, чтобы человек не говорил, а показывал на своём примере, каким надо расти. Мы с ним шли к площадке, но всегда останавливались в 10 метрах от коробки, где все парни играли в футбол. Но батя запрещал касаться мяча, пока мы не позанимаемся на турниках. Уже тогда, лет в 10, делали 3 серии по 10-15 подтягиваний. Это минимальный вариант. Сам батя вообще мог и сальто на турнике крутануть. Конечно, мы хотели быть такими же сильными, как он, и были готовы ко всему.

— Как выглядел обычный день вашей семьи?
— В 5.30 утра встаёшь, с закрытыми глазами умываешься, в таком же состоянии завтракаешь, с полуоткрытыми идёшь на электричку — там зима, холод, темно. Доезжаешь до метро, с двумя пересадками в школу, оттуда на тренировку, потом такой же путь обратно. Выходишь в Домодедово, а рядом с платформой уже ждёт батя, чтобы отвезти на кикбоксинг в Подольск. Это ещё минут 40 в одну сторону. Причём он сам иногда «лапу» держал.

— Жить в Домодедово, учиться играть в футбол в Сокольниках, драться в Подольске – сложно представить.
— Да, многие не верят. Но мы ничего другого не знали, чтобы ощущать усталость. Тренер, кстати, говорил: «У вас огромное будущее в единоборствах, делайте выбор». Но футбол был главным, тут даже не сомневались. Мы к нему шли с четырёх лет, когда поступили в детскую школу.

— Зачем так рано?
— Батя решил, что нужно быть готовыми к «Спартаку» — набор там начинался с шести. Для этого сначала играли в «Торпедо» со старшими ребятами, потом в «Динамо», но как возраст пришёл – сразу поехали в Сокольники. Это ведь лучшая школа, со своим стилем.

— Зачем два года готовиться, если тренер вашего года в «Спартаке» и так был знакомым папы?
— Никакого блата не было. Всё честно. 150 человек пришли, а отобрали, наверное, каждого десятого. Мы этого уже заслуживали, потому что, повторю, вся семья к этому шла.

— Есть ещё одно высказывание вашего отца: «Вы готовы бросить всё ради того, чтобы ваши дети стали футболистами? Оставить работу, прибыльный бизнес, чтобы уделять время только сыновьям?» Что он имел в виду?
— Вот у мамы была перспектива серьёзного роста в банковской сфере. Карьера в Москве, серьёзная должность. Отец в это время занимался коммерческой деятельностью – не ахти какой, но нам хватало на хлеб-соль.

— Вы же вроде даже тогда жили в коттедже.
— Да в каком коттедже? Квартира была скромненькая, на еду хватало и повседневные вещи. Бате нужно было зарабатывать, он был занят делами, не мог возить постоянно в Сокольники. Вот мама и оставила профессию ради нас. С утра разбудит, еды наготовит и целый день с нами мотается. Люди в Домодедово к нашей семейной идее с сомнением относились: «Зачем вы мучаете детей, зачем они столько бегают, ездят? Всё равно ничего не получится». Но когда всё вышло, начали удивляться: «Как вам удалось?!» И вот тогда батя отвечал: «А вы готовы всё бросить и рискнуть, чтобы ребёнок стал футболистом?». Люди отвечали: «Нет, не готовы». Батя отворачивался: «Всё, с вами разговор окончен. Смысла общаться о футболе больше нет».

— Вы говорите, что ваша семья рисковала. Чем?
— В том, что взрослые люди ставят всё на детей. А если у них не получится, то что будет с тобой самим?!

— Ну так ведь в первые годы не очень и получилось: когда в «Спартаке» оставляли одного из вас.
— Это не «Спартак» оставлял, а «Академика» Сарсании. Но раздельный вариант даже не рассматривался, только вместе.

— Есть другая версия ухода из «Спартака» — её папа озвучивал. Вам было сложно конкурировать с одногодками, выглядевшими постарше.
— В Спартаке» действительно что-то странное началось: начали какие-то взрослые ребята приезжать. У нас ещё даже пушок на лице толком не появился, а у людей уже станок ломался после бриться. Здоровые все такие. Не буду говорить, что это прям подставы, может, просто росли люди очень быстро, но конкурировать в такой ситуации было уже нереально – нас перестали ставить. Обидно, злость была.

— Так надо было кикбоксинг подключать.
— Лучшая драка – та, которая не состоялась. Стоять за себя приходилось в других ситуациях. Особенно в электричках, метро. Народ там такой, нервный. Кто-то на ногу наступит, толкнёт, начинается ругань, дерёшься со взрослыми мужиками. Не хочу вспоминать и это как-то выделять. И нам доставалось, и другим, но ничего такого серьёзного не было.

 

— Вы попадали из агрессивного метро в школу. Как учились?
— Да толком никак. Старались побыстрее, тяп-ляп, сделать задания в электричке, чтобы больше времени было на спорт. Когда домой возвращались, то часто падали без сил и засыпали – какая учёба?! Хотя школу закончили без криминала, всё нормально, потом получили высшее образование в физкультурном.

Честно – сейчас есть желание пополнить багаж знаний. Поступить на юридический или экономический. Только, опять же, если ты играешь в футбол, будет ли смысл от «вечёрки»? Мне не нужен диплом, нужны именно знания, чтобы ходить на лекции, зубрить перед экзаменами. Пока это невозможно, а в будущем – обязательно.

— Знаете, что над вами иногда посмеиваются. Как-то Дзюбу попросили задать вопросы партнёрам по команде, и он саркастически сказал: «Комбаровым такой — какую последнюю книгу вы прочитали»? Подразумевалось, что никакую.
— Желание читать тоже есть, но, опять же, не всегда получается.

— И всё-таки: какая книга была последней?
— Два тома воспоминаний Алексея Шерстобитова. Это киллер из 90-х — Лёша Солдат. Очень интересно. Перевоплощения, смена образов, работа без улик.

— В программе «Человек и закон» о нём был полноценный фильм. У меня человек сумел вызвать симпатию. Что вы чувствовали?
— Написано-то всё правда красиво. Выставил себя жертвой, будто бы его втянули во все бандитские дела и он вынужден был убивать, не мог вырваться. Но я думаю, что выбор есть всегда. Потом общался с некоторыми людьми в теме, они говорили, что Шерстобитов всё-таки немного приукрасил.

«Наверное, Дзюба большого авторитета в «Зените» добился»

— Есть информация, что в ваших способностях сомневались и во взрослом «Спартаке». Правда, что Мурат Якин говорил, что у него в Швейцарии Комбаров бы не играл?
— Что-то было такое. То ли он, то ли помощник его, старик был. Но всё это было за спиной. Личных претензий не было.

— А откуда шли намеки?
— Да про Якина можно много чего рассказать, но я не буду. Пусть грязное бельё останется нетронутым. Тем более уже два года прошло, у нас новая жизнь.

— Каррера не будет говорить за спиной?
— Мне как раз нравится его искренность. Он может сам завестись вполоборота, всё тебе и всем напрямую эмоционально высказать, но это на пользу. Да дело не только в Каррере на самом деле: за семь лет в «Спартаке» такого коллектива не видел. Теперь нет разделения на легионеров и иностранцев, все вместе общаются без каких-то там групп, каждый друг за друга.

— То есть это не только влияние Карреры? Просто коллектив-то реально создавался при Аленичеве, когда человек 10 ушли из команды.
— При Аленичеве да, хороший коллектив уже начал складываться.

— То есть это и есть багаж.
— Не хочу про багаж. При Аленичеве что-то не получалось. Может, в тренировках дело, может, в тактике. Я так не могу сейчас объяснить.

— Правда, что Каррера водит вас по полю за руку?
— Мы тактические упражнения делаем очень в медленном темпе – там перестроения происходят, всё повторяется, закрепляется. Можно ли назвать это «водит за руку»? Наверное, да, но прямого контакта нет. Потом всё это оттачивается в динамике, мы понимаем, кому куда бежать, кого где страховать. Есть уверенность.

— Мануэл Фернандеш сказал, что «Спартак» на первом месте из-за акцента на оборону.
— Мы действительно строже начали игру строить, стараемся обезопасить свои ворота, поэтому довольно мало пропускаем. Это тоже тренерская рука. Но о каких-то тактических эпизодах я сейчас вам рассказывать не могу.

  — После поражения от «СКА-Энергии» главный тренер клуба Григорян сказал, что строил атаку через ваш фланг, потому что Комбаров систематически теряется в обороне. Есть что ответить?
— Да я много от кого это слышал. Но отвечу так: комфортно себя чувствую в обороне. Да и вообще не читаю всех этих экспертов. Пишут они, пишут, а ты смотришь иногда и думаешь: что это вообще за бред?

— Приведите пример «бреда».
— Да не хочу даже вспоминать.

— Тогда я общую мысль из «бреда» выделю: эксперты волнуются из-за того, что «Спартак» несколько сезонов плохо играл в начале весны. Особенно это ярко проявилось в год, когда команда должна была бороться за чемпионство, а закончила увольнением Карпина.
— Тогда да. Сборы вообще были очень лояльные, много внимания уделялось тактике. Спрашивали сами у тренера по физподготовке: «А мы бегать-то будем»? Но как получилось – так и получилось.

— При Каррере всё иначе?
— Нагрузки просто огромные: и на первом сборе, и сейчас. Иногда, как в детстве, еле до кровати доходишь. Мы бегаем разные отрезки, которые с другими тренерами не использовались. Надеюсь, всё это пойдёт в плюс.

— У Глушакова есть чёткое желание – трофей. У вас тоже?
— Не хочу так вопрос ставить.


— Но вы чувствуете, что он ближе, чем когда-либо?
— Об этом не думаю. Мы идём от матча к матчу.

— Вы ведь ни на один из таких вопросов нормально не ответите. Суеверие?
— Просто не отвечу. Мы в лидерах шли три месяца назад, потом была пауза. Не вижу смысла что-то говорить.

— За весь этот срок, что вы отвели, «Спартак» не пробил ни одного пенальти. Почему?
— Были спорные моменты. Но если пенальти был, значит, судья его поставил. Нет – значит нет. Я не вижу смысла жаловаться.

— Но, например, Луческу называет одним из факторов назначения Дзюбы капитаном возможность общаться с судьями.
— Просто, думаю, Дзюба там большого авторитета добился, если его без голосования назначают.

— Почему, кстати, пенальти в одном из контрольных матчей били не вы, а Луис Адриано?
— Он – форвард, ему важно забивать за новую команду. Хотя он адаптировался так, будто уже много-много лет здесь играет. По-русски пытается говорить, знает пару слов. Хороший парень, поможет нам.

 

«Ромашки» больше нет. Все из-за кризиса»

— Чем вы занимаетесь, когда не играете в футбол?
— Путешествовать люблю. В этом году впервые на Мальдивы попал. Весь остров можно за 20 минут обойти. Хорошо, спокойно. Ещё в Сочи был, на «Розе Хутор».

— И как?
— Двойственно. Вроде, кажется, что это Европа. Но есть куда расти. Рестораны некоторые только открываются, официантов не хватает, всё не так дёшево. Сыроват курорт. Но хорошо, что он есть в России.

— У вас ведь тоже был ресторанный бизнес. Чего не хватило «Ромашке»?
— Старого курса доллара. Кризис ударил – и всё, аренда заключалась в долларах, цена выросла в два раза. Стало невыгодно.

— Вы в плюсе по итогам?
— В плюсе.

— Сколько заработали?
— Не скажу. Но, чтобы ресторанный бизнес шёл, нужно им постоянно заниматься. Свободного времени на путешествия не останется.

— Чем запоминается отдых за границей?
— В том году ездили на остров Комодо – это Бали. Там остались драконы. Один укус – и всё, смерть. Как только ступили на землю туда – сразу адреналин заиграл, было не до шуток. Гид с нами шёл и показывал: «Так, эти сытые – не страшно, а вот этот голодный». Ну, голодный на нас и побежал, его гиды палками отбили. Они такие, кило 200 весят, но бегают медленно. Мы были быстрее.

— Брат Кирилл охотится. Вы тоже «ходите» за зверями?
— Тут интересы расходятся. Просто когда есть свободное время, то мы с детьми стараемся в другие страны выбираться. Кабанчиков я не добываю.

— Ваша дочь занимается балетом. Как это получилось?
— Перед сном лежали в кровати все вместе. Щёлкали пультом, и Ульяна вдруг закричала: «Оставьте»! Ну и досмотрели спектакль до конца. Важно понять, чего сам ребёнок хочет – и тут была удача. Начали узнавать, рассказывать, а дочь говорит: «Хочу быть балериной в Большом театре». Отдали её в школу Ирины Винер. Гимнастика-то там – дело полезное. А вот растяжки всякие – тяжёлый труд.
— Вы готовы бросить всё, чтобы дочь стала балериной?
— У нас другая ситуация. 25 лет назад помогать отцу было некому. Я же могу себе позволить и водителя и, если надо, няню… У меня же есть ещё один интерес.

— Какой?
— ФК «Домодедово».

— Как у вас там дела?
— Да нормально. Вот как-то наш тренер приехал на семинар к Слуцкому, а Викторыч потом перезванивает: «Ваш-то хорошие вопросы задаёт». Радостно. Тут ещё парня одного в сборную взяли. Результат есть.

— А цель какая?
— Готовить игроков, которых будут покупать.

— То есть бизнес-модель?
— Не знаю. Клуб, вообще, принадлежит не Комбаровым, мы просто помогаем. Он задумывался как городской проект. И цель такая — чтобы люди ходили на стадионы, знали, что есть в их городе хорошая команда. Мечта – вообще хорошую детскую школу открыть, чтобы ребята не шатались где попало, а тренировались в нормальных условиях. Хочется, чтобы футбол в городе был. Настоящий, не на бумаге. Невозможно?! Ну, в нас ведь в Домодедово тоже когда-то не верили…