2-кратный чемпион СССР Сергей Новиков – о беспределе фанатов на Украине,эрекции в Мексике и договорняке в Бангладеш.

– Слышал, вы работаете администратором в ветеранской команде.

– Администратор – Сашка Кокорев, я ему немного помогаю. А когда проходит турнир «Негаснущие звезды», сам выхожу за команду 50+. Правда, в ворота встаю. Мне врач вообще запрещает играть из-за инсульта, но я не слушаю. Тогда он говорит: «Только аккуратнее в воротах». А как аккуратнее, если они маленькие, постоянное движение?

– Когда случился удар?

– Летом 2010-го во время той жары. Я даже не понял, в чем дело. Дочь говорит: «Пап, ты чего, пьяный?» А у меня губу свернуло, с речью проблемы. Потом на потолок смотрю, там пожарный датчик. Он один, а кажется, что их пять. Врачи приехали – ишемический инсульт. Говорят, отскочил, потому что вовремя спохватился. Если бы еще часа два протянули, скрючило бы, как Мишку Русяева.

– Долго восстанавливались?

– Шесть дней провел в реанимации, месяц лежал в палате с инсультниками, капельницу ставили. Но пришел в себя, начал бегать. Сейчас дергаюсь с ветеранами.

– Врачи объяснили причину?

– Сказали, что у всех спортсменов слабые сосуды. Сколько ребят умерло из-за инсультов, потому что перенагружались. Когда бегаешь, ничего не замечаешь. Или не хочешь замечать. Кардиолог говорит: «Если что-то чувствуешь, сразу остановись». Но как остановишься, если мяч в ногах, и атака развивается? Поэтому я не обращаю внимания. ***** [Ударит] значит ***** [ударит]. Один раз живем.

– В чем себя ограничиваете?

– Курю только десять сигарет в день. Кардиолог вообще просит две. Отвечаю ему: «Не могу. Мне кофе выпить и на очко сесть – уже две. И что потом делать весь день? Вы и так меня водки лишили». Но выпивать я сам не хочу. Когда закончил, пил прилично. Очень много друзей окружало, давай-давай. А как бросил, все дружки разбежались – и футбольные, и со стороны. Это жизнь.

– Ветераны «Спартака» часто ездят по стране?

– Из-за кризиса меньше. Раньше, бывало, и по два раза в неделю. Сейчас такого нет. Но все равно нам звонят, если хотят устроить в городе праздник. Мы объявляем общую сумму с расчетом, чтобы каждый получил 20 тысяч. Берем 17 человек. Переезд и проживание оплачивает принимающая сторона. Кстати, говорят, что мы еще мало просим.

– Можно повысить?

– Уже никак, у всех в компьютере прописан наш тариф. Хотя, если выезд дальний, в какую-нибудь Воркуту или Нефтеюганск, то и 40 тысяч можем попросить. Но я не езжу, только по Москве выхожу. Здесь играем за 5-10 – как договоришься.

– «Спартак» пенсию платит?

– Четверым олимпийским чемпионам-1956. Двое, Ильин и Исаев, в этом году умерли. Но там пенсия – пять тысяч. Это разве деньги?

– То есть больше вообще никому?

– Нет, ни Романцеву, ни Ярцеву. Так во всех командах. У нас-то еще хорошо: Новый год отмечаем, разные праздники. Собираемся в столовой академии, фотографируемся, клуб стол накрывает. Все поколения приходят – и мое, и те, кто старше. Серега Родионов заглядывает, раньше Карпин. А в «Торпедо» или «Динамо» отдельные игроки скидываются по три копейки и просто идут в кабак.

– Повар Анна Чуркина сказала, что ей платят 200 долларов, но по курсу 1998 года.

– Не слышал такого. Помню только, что у Бескова 200 было, но тем временам это считалось нормальными деньгами.

– Ветераны обижаются на Федуна?

– Лично я – нет. Он нормальный мужик. Спасибо, что Федун вообще есть, стадион построил. В мое время Николай Петрович все время пробивал землю, шли разговоры про территорию вокруг «Искры» на ВДНХ. Потом Романцев этим занимался. Но ничего не получилось, а Федун сделал.

– Вы оказались в «Спартаке» после МПС.

– Почти со двора. Я жил в Коптево рядом с «Красным Балтийцем», на котором занималась команда Министерства путей сообщения. Пришел туда с одним 9-летним парнем, мне было пять. Такого набора не проводили, поэтому сначала занимался с 1957 годом, потом с 1958-м и так, пока не появился мой 1961-й.

– Считались лидером?

– Там люди попадали в сборную Москвы, а я нет. Помог случай. Родители получили квартиру в Тушино, я перешел в «Красный Октябрь». И как-то собрали нас, еще каких-то ребят и поставили против дубля «Спартака» с Черенковым. То есть перспективных спартаковцев против сборной колхоза. Я забил в первой тайме, и прямо после матча Старостин и второй тренер Федор Сергеевич Новиков подходят и говорят: «Пиши заявление».

– Не растерялись?

– Написал. Прихожу на первую тренировку в Тарасовку, мне 17 лет, только школу закончил. Как сейчас помню: желтая маечка, беленькие трусики, синие гетры и кеды вместо бутс. А там стоят Романцев, Ярцев, Хидиятуллин.

– Посмеялись над вами?

– Наоборот, старшие всегда поддерживали. Кокорев, Дасаев, Гаврилов, Черенков, Шавло, Булгаков – они вливали молодежь в коллектив. Плюс во мне Бесков что-то увидел, в 1978-м стал подпускать за дубль, в 1980-м я уже находился под основой. Вообще, если бы не футбол, я бы сидел в тюрьме.

– В смысле?

– Коптево такой район, что всех пересажали. Мы воровали, палатки грабили. Покупали стакан портвейна, который огнетушителем назывался, и ходили, балдели. Короли, *** [блин]. Отнимали клюшки хоккейные. Мальчик катается на стадионе «Наука», мы ему: «Дай посмотреть». Забираем и продаем.

В карты играли на деньги. Помню, джинсы порвал. Мать купила, а я бежал от ментов, и об плитку как навернулся, коленку разодрал. Думаю: «Сейчас приду домой, ****** [пипец] будет».

– Как вырвались из мафии?

– Вовремя в Тушино уехал, хотя в школу продолжал ходить в Коптево. И спорт помог. Я ведь еще в хоккей играл у Виктора Пряжникова, призера Олимпиады-1960. Когда уже попал в «Спартак», он сказал: «Серег, а в хоккей ты играл лучше, чем в футбол». Но пути назад не было. В «Спартаке» дали ставку 60 рублей. Как выплатили аванс, сразу маме духи купил, а отцу бутылку водки.

– В Смоленск уехали в армию?

– Да, «Искра» считалась второй армейской командой. Хотя меня очень тащили и в главный ЦСКА. К дому подъезжала черная «Волга», на ней привозили в клуб.

– Почему отказались?

– На носу дембель, «Спартак» зовет обратно. Звоню Бескову, объясняю ситуацию: «Константин Иванович, так и так» – «Если ты ***** [дурак], то надевай сапоги». И бросил трубку. Я все понял и поехал увольняться из Смоленска.

– ЦСКА мог включить ресурс?

– Конечно, хотя у меня с «Искрой» изначально был договор: «Если зовет «Спартак», без проблем отпускаете». Почти так и получилось. Только Юрий Андреевич Морозов спросил: «Даешь добро на переход в ЦСКА?» Я четко ответил: «Нет».

– В Смоленске по форме ходили?

– Максимум раз пять, когда приезжал генерал, поздравлял с хорошими результатами. Мы выиграли кубок вооруженных сил. Обыграли ребят из ЮГВ, которые служили в Венгрии, из ГСВГ – они в Германии находились. А в финале грохнули СКА из Львова. Даже вручили какие-то медали.

– Деньги не давали?

– Почему? 40 рублей за победу в матче первой лиги. На кубок в 1982-м мы и «Спартак» обыгрывали. А последний раз встретились с ним в Сочи – Черенков забил, 1:0. После того матча Бесков пригласил меня обратно, а я узнал о проблемах Федьки.

– Каким образом?

– Они собирались в Тбилиси, чтобы сыграть с «Андерлехтом». Пока ждали поезд, поселились в «Камелии». Я жил в «Старте», пришел его навестить. И там все выяснилось.

– Причины называют разные.

– Сказались нагрузки, когда он одновременно выступал за три сборные. Плюс Лобановский загнал его в отборочных матчах, а на чемпионат мира не взял. Якобы не подходит под стиль. Зато брал по 12 человек из Киева.

– Черенков переживал?

– Еще как. Он анализировал каждую игру. Если где-то не отдавал пас, постоянно думал: «Почему здесь сыграл так, а не так?» Весь матч прокручивал в голове, размышлял, как лучше. У него постоянно был камень на душе.

– «Спартак» два года не может поставить памятник на могиле.

– Да это родственники что-то мутят – дочь Настя и братишка. Есть человек, который давно бы все сделал, любой памятник, какой заказали бы. Он делал плиту Нетто, восстановил памятник Сергею Сальникову. Лично Федьку знал, и даже деньги не собирается брать, сам об этом говорил. Только без разрешения родственников нельзя.

– Почему они не хотят?

– А вот иди и спроси, их разве поймешь? Такое отношение, словно умер Максим, да и *** [хрен] c ним.

– С «Искрой» в первой лиге объездили всю страну?

– Где только не были. Первое время летали на АН-26. Это парашютный самолет – по бокам два ряда сидений. Помню, в полете как-то открылся люк и снаружи пошел воздух. У всех сразу паника. В команде играли армяне, один взял пакет, потеет в него, уже до блевотины. А потом АН-26 зарубили.

– Почему?

– Эти самолеты стали часто биться. Чтобы не рисковать, пересадили на ИЛ-62 и ТУ-154. Летали уже из Москвы. Но однажды добирались до Комсомольска-на-Амуре на ИЛ-18. С Борькой Поздняковым сели рядом с пропеллером и сходили с ума. Он так гудел, что поспать вообще невозможно. Но это не самая долгая поездка.

– Куда летели дольше?

– В Мексику со «Спартаком» – 23 часа с пересадками. Сначала приземлились в Шенноне, это Ирландия. Потом на Кубе торчали шесть часов. Нам еще экскурсию по жаре устроили, такой ужас.

А Хабаровск с «Искрой» легче всего дался. Помню, как думал перед поездкой: «Блин, восемь часов». Расстроился, нарушил режим. И так хорошо нарушил, что туда еле сел – просто никакой. Просыпаюсь – уже приземлились. Классный полет, еще и выиграли у СКА – 2:1.

– Старостин всегда летал с командой?

– И лучше всех себя чувствовал.

Рядом с нами сидит Александр Кокорев – администратор команды ветеранов, чемпион СССР-1979. Слыша вопрос про Старостина, он включается в разговор.

Кокорев: Как-то в Германии летели из одного города в другой на кукурузнике. Самолет такой маленький, что даже вещи не поместились – их везли другим бортом. Дедушка читал газету. При посадке трясло так, что все жутко перепугались. Кроме Старостина – он продолжал читать и вообще не сказал ни слова. Когда приземлились, он все еще читал. Так все полеты и переносил.

– Сдержанный.

– Вот еще случай. В 1985-м обыграли на выезде Донецк и началось. Как раз мы с Аджоевым заходили в автобус, когда полетели кирпичи. Гураму в ухо попало, все попадали вниз. А Старостин сидит и ***** [ничего] не поймет. В итоге весь автобус разбомбили, потом шофер жаловался: «Получил новую машину, ***** [блин], «Спартак» приехал».

– В Киеве тоже забрасывали?

– Там вагон разбили. Мы выиграли 2:1, автобус подвез прямо к перрону. Смотрим, на нас бегут: «Бей-бей москалей». Вошли в поезд, и как полетели кирпичи. Так в холодном вагоне до Москвы и ехали. Потом КГБ-исты ходили по Тарасовке, показания брали. Только дело в итоге замяли.

В 1989-м в Грузии забросали. Но там на национальной почве – грузина убили, свалили на Москву.

– В поездках люди из КГБ постоянно стучали?

– Мы ничего не нарушали, потому что знали, что за нами ходят две крысы. Хотя иногда удавалось от них отвязаться. В Мехико пошли в кинотеатр на «Эммануэль», смотрели сиськи. Пацаны с такими болтами сидели – у всех повставало.

Кокорев: В Гамбурге как-то листал порнографический журнал, КГБ-ист за мной пристроился, думал, что куплю. Я заметил: «Не-не, просто смотрю».

– Мексика – первая поездка за границу?

– Это случилось перед армией, а еще в 1979-м ездили в Марокко. Провели там несколько матчей.

Кокорев: Я ездил на год раньше – в Касабланку. Таких крыс, как там, нигде в жизни больше не видел. Пошли с Гладилиным вдоль моря, а они здоровые как коты. Просто нереальных размеров. Я такой: «Валера, нужно срочно уходить».

– Коммерцией занимались?

– В Мексику вез фотоаппарат, но больше одного никак. Мы все ценности в декларацию записывали – женатые даже про кольца сообщали. Обратно – та же история. Только из Марокко привез целлофановый пакет от джинсов – Levis. Помню, учительнице подарил, когда в школу пришел. Так она расцеловала меня за этой пакет, потому что в Союзе их не было.

– Бубнов всегда был таким, как сейчас?

– Не напоминай мне даже эту фамилию. Не хочу про него говорить – ни хорошего, ни плохого.

– К нему все ветераны так относятся?

– Думаю, что почти все.

– Говорят, он читал марксистскую литературу.

– Да, готовился в коммунисты. В комнате вся полка была в книгах про КПСС. А в Вене на выезде нас даже поселили вместе, но мы ни словом не перекинулись.

– Он постукивал?

– Откуда мы знаем? Можем только догадываться.

– В книге он сам написал, что звонил Бескову, когда все собирались у Дасаева.

– Это неправда, там вообще много вранья. Бубнов пишет, что был в компаниях, только его в них никто не брал. Откуда он знает про того же Дасаева? А если не знает, то зачем рассказывает? Если бы писал правду, все бы молчали, но там откровенная ложь. Пусть с себя белого и пушистого снимет шкуру.

– В книге есть про то, что «Спартак» купил чемпионский матч в Ростове в 1979-м.

– Ну чего он ****** [врет]? Его в команде не было. Или про Шавло написал. Тот ответил: «Да я на тот момент играл в Смоленске». Как можно верить этой книге? Выкинуть ее ***** [совсем].

– Самый запоминающийся матч Бубнова?

– Ха, с «Нантом». Сначала Федька такой голешник положил – из-за штрафной долбанул в девятину. Его потом постоянно показывали в «Футбольном обозрении». А из-за Бубы мы сыграли вничью. Из под него Туре сравнял головой. А дальше Буба разозлился и схватил француза за лысину. Судья как увидел эту картину, сразу послал с поля.

– ТТД Бубнова действительно пошли от Бескова?

– Да, это было. В основном Новиков считал, а Константин Иваныч прессовал за процент брака, оценки ставил. Меня пару раз штрафовал за жирную двойку. Мог заменить, но зачем-то весь матч держал. И ведь не спросишь, почему не менял. Попробуй, подойди к нему и узнай: «**** [почему] ты меня не заменил?» Сразу отчисление. Так что в Кутаиси я провел всю игру по жаре, а потом не получил денег.

– Много?

– За победу нам давали 50-60 рублей, причем над любым соперником. Киев и «Днепр» за нас получали тысячу.

– А зарплата?

– Во всех командах футболисты основного состава имели 250 рублей, с 1984-го сделали 300. Если сидишь под основой, то на полтинник меньше. Но дедушка устраивал нам выставочные матчи в Подмосковье – выдавали по сотке за игру.

– Бескова боялись?

– Боялись уважая. Для него не существовало авторитетов – хоть ты Дасаев, хоть Пеле. Он сам великий.

– Случалось, что он становился душевным человеком?

– По душам общались только раз – 2004-м. Сели в немецком кабаке, взяли 300 грамм водки, немецкие ножки. Он сказал: «Серега, теперь я могу с тобой выпить» – «А чего так?» – «Теперь ты не мой игрок». В тот момент ему было 83 года.

– Старостина он не любил?

– Они находились в натянутых отношениях. Бесков динамовец, а стал главным в «Спартаке», не давал решающего слова Николаю Петровичу. Тому это не нравилось. Кстати, дедушка часто защищал нас от Бескова – один ругает, другой встает на нашу сторону. Но в итоге Константина Иваныча мы отстранили.

– Разве не Старостин?

– Вся команда. Собрали под Новый год в манеже на третьем этаже. Дали по листочку. Существовало три кандидатуры: Бесков, Хусаинов, Романцев. В итоге все 22 человека написали «Романцев». Бескова не хотели оставлять, потому что он не в ту сторону пошел.

– Вы про отчисление?

– Да, семерых хотел выгнать. Меня в том числе. Мы заранее знали о списке, Николай Петрович все повторял: «Он и тебя отчислил».

– Бесков обиделся?

– Конечно. А потом, когда мы стали чемпионами, с Федькой и Родионовым приехали к нему домой. Что-то бухали у Сереги на Красносельской, веселенькие, думаем: «А не поехать ли нам к Константин Иванычу?» Позвонили, он такой: «Приезжайте». Взяли бутылку водку и три часа ее сосали. Кстати, в доме Родионова ведь Глызин жил.

– Общались?

– Из артистов в основном с Фатюшиным. Однажды сидим у Дасая, взяли пивка, рыбки. Вдруг звонок. Жена Фатюшина говорит Ринату: «Дай Сашку». Он берет трубку, а там: «Умер Андрей Миронов. На сцене». Пошли, помянули.

– Минаев жил с Гундаревой. Пересекались?

– Да мы с Сашкой до сих пор общаемся, а с Кокоревым они вообще лучшие друзья.

Кокорев: Я приезжал к Гундаревой в театр на Маяковку. С женой ходили по сцене, а она рассказывала: «Когда произношу монолог, выхватываю из зала одного человека и все время на нем фокусируюсь». Говорила, что после роли Леди Макбет всю ночь не может выйти из образа. Она жила в высотке на Красных воротах. Бывало, я заезжал, Наташа курицу мне жарила. Очень хорошо готовила.

– Бесков тоже любил театр.

– Да, часто сравнивал: «На вас приходит смотреть народ, футбол – это как театр».

– Видели Mercedes Бескова?

– Зеленый, 200-й. Он меня из Тарасовки как-то подвез в Москву после операции на мениске. Я ходить особо не мог.

– Кто из игроков любил машины?

– В основном сразу продавали. Нам давали возможность купить «Жигули» за пять тысяч, мы отдавали их по десять, потому что без очереди. Хотя за пять лет в команде я так и не накопил на авто. А после четырех месяцев в Бангладеш мог купить две машины. В итоге взял «девятку», но ездила жена. У меня желания не возникало.

– Почему?

– До этого на машине родственника въехал в стоячую. Разворачивался, хотел сдать задом, вместо тормоза нажал на газ. Авария не особо сильная, но на тысячу баксов попал. Тому, в кого врезался, отдал 700. Родственнику 300. В итоге до сих пор не сажусь.

Кокорев: Как Ярцев. У него отец – профессиональный шофер, на «Волге» въехал в дерево. У Жоры шок остался, и он вообще за рулем не может.

– Гаврилов приехал на тренировку на машине тестя, который был инвалидом.

– Юрка больше всех шутил, до сих пор такой. Старостин как-то сказал ему: «Гаврила, ты умрешь под забором» – «Да, под кремлевским».

– Самая трагичная судьба из одноклубников?

– С Булгаковым постоянно в бильярд играли. Проигравший забирался под стол и кукарекал несколько раз. Мишка старше меня на 10 лет, но лазил. А в 32 выбросился из окна. Говорят, сложности в семье. Жена потом вышла замуж за еврея-пианиста и в Америку уехала.

Вадим Павленко в 45 на машине разбился. От Володьки Никонова жена ушла, умер в 37, но не знаю, от чего. Андрюха Якубик, который сейчас играет за динамовских ветеранов, многое пережил. Собака умерла, которую он очень любил. Плакал даже. Потом жена.

– Кузнецов в бизнес пошел. Знаете еще такие случаи?

– Он за счет Таньки, жены, она пробивная. С Борей мы в Бангладеш ездили. Помню, лежит, задумался что-то. Спрашиваю: «Боб, ты чего?» – «*** [Блин], бизнесом что ли заняться?» Я поднимаю голову и думаю: «Ты что, ***** [офигел]? С твоим умом и бизнесом?» А потом и правда занялся. Открыл консервный завод в Волоколамске.

– Как вы оказались в Бангладеш?

– Сашка Хаджи, администратор «Спартака», позвонил: «Серег, поедешь?» Я даже не знал, что это за страна. Начал думать, потом Боря появился и Азамат Абдураимов, сын Берадора из ЦСКА. Футбол там вообще непонятно какой, его просто нет. Поэтому мы втроем начали внедрять спартаковскую систему.

Пришли – команда на шестом-седьмом месте. Стали выигрывать, по пять-шесть мячей забивать и к последнему туру пришли вторыми. Решающая игра с лидером, нам нужна только победа. Кузнецов забил с моей передачи, вели 1:0 за 30 минут до конца. Но то ли сами проиграли, то ли эти чурки ******* [изнасилованные] продали. В общем, проиграли 1:2.

– Местные совсем ничего не умели?

– Они хорошие игроки, просто пришлось всему учить. Нормальный квадрат – это четыре на два или пять на два, в одно-два касание. А у них 20 человек вставали в круг и одного возили. Я как увидел, подумал: «Твою мать, куда я попал?»

– Сколько платили?

– Ехали на пять тысяч долларов за четыре месяца. Но в итоге пробили десять.

– Как?

– Через месяц мне все надоело. Мы обложили с Борей друг друга, я сказал: «Пошел ты ***** [далеко]». Собрал шмотки и поехал в аэропорт. Обратный билет нам сразу дали с открытой датой – самолеты в Россию уходили каждый понедельник. В тот момент как раз был нужный день. Я уже приехал в аэропорт, и тут раз – посольские на машине. Вытащили оттуда. После этого нам сказали: «Заплатим по десятке каждому».

– Сразу отдали?

– Частями. Сначала две с половиной, я их в Москве оставил. Под конец обещали столько же. В итоге отдали семь с половиной, причем привезли драхмами вечером перед последней игрой. А это надо идти в банк, на доллары менять. Мы такие: «Не, на фиг». И не взяли. Те испугались и на следующий день привезли долларами прямо перед матчем, потому что мы сказали: «Иначе на поле не выйдем».

– На какие деньги вы жили, если они расплатились только в конце?

– Они давали драхмы на еду. Только там проблема не в деньгах, а в том, что все под запись. Например, в месяц положено два ящика пива, и больше ты купить не сможешь, потому что все записывают. А что такое два ящика? Там жара, мне упаковки на день не хватало. Мы подкормили продавщицу, и у меня в холодильнике всегда лежал ящик пива со жратвой. Спишь, посольские стучатся с похмелья: «Серег, дай пивка».

– Ходили к вам в гости?

– Так мы в посольстве жили. И в магазине там затаривались. Так что общались, водку смирновскую с ними пили, в домино, карты играли.

– Делать в Бангладеш нечего?

– Из-за жары мы особо никуда не выходили, сидели все время в номере под кондиционером. Хотя как-то нас на машине возили на Бенгальские острова. Купались в горячей воде. Удивило, что идешь 300 метров, и все время мелко. К вечеру зарево, что-то блестит. А это вода уходит.

– Страна нищая?

– Проблемная. Люди без рук, без ног сидели прямо на дорогах. Но богатые хорошо жили, мы ходили к ним на приемы, в гостиницах организовывались шведские столы. К нам еще тогда жены приехали на две недели.

– Кто владел командой?

– Тахир, местный парень, который в Ташкенте учился. В Узбекистане с женой Надирой познакомился, но мы Надей ее называли.

– Конфликтов из-за религии не возникало?

– Нет, они мирные. Абдураимова полюбили, он ведь мусульманин и еще как стал забивать. Постоянно коврики с собой носили и перед играми расстилали, молились. Правда, некоторые на Борьку обижались, что в состав их не ставит – он ведь играющим тренером поехал. А однажды местный тренер Боба заменил. Тот обиделся, майку ему кинул и уехал в посольство, хотя играл в том матче хреново. Мы выиграли 3:0, приезжаю в посольство, а Боря уже под душем стоит.

– Почему вернулись в Москву?

– Сезон завершился, и началось время дождей. Да и вообще надоело: жуткая влажность, выходишь на поле, уже весь мокрый, можно майку выжимать.

– В Германии с футболом было лучше?

– Там ****** [капец]. Мяч летал от защитников к нападающим, а я в центре бегал туда-сюда просто так. Нас тренировал вратарь Ульрих Шульце, который с «Магдебургом» выигрывал Кубок кубков, а потом сетку грыз. Он даже фотографии показывал. Но разговаривать с ним бесполезно, там всем нужен только результат.

В итоге я приехал 23 февраля, сыграл мини-футбольный турнир в Гамбурге, два официальных матча и вернулся в «Асмарал».

– Игроки считались профессионалами?

– Да какими? Там в очках могли по полю бегать. Или перед тренировкой пироги жевать. Я говорю: «Ты что делаешь? Вылезет все». Но они привыкли – жрут, потом как кони носятся, через минуту все переваривается. Хотя занятия тяжелые, я в «Спартаке» столько не бегал.

– Без мяча?

– Да, причем, пока остальные работали где-то еще, тренер вел меня на первое занятие. Я бегал кроссы. Потом приходил на вторую тренировку, снова мяча не видел. Оно мне надо? Я что, легкоатлет? Кстати, квартиру дали в спортивном общежитии рядом со стадионом, там как раз чемпионки мира по бегу жили. И я как ***** [дурак] скакал.

– В деньгах хоть не обидели?

– Платили тысячу марок, нормальная зарплата по тому времени.

– В «Асмарале» тоже было стабильно?

– Да, хорошо платили. Они сидели в башне на Котельнической, мы туда ходили зарплату получать.

– Командой владел бизнесмен из Ирака Аль-Халиди.

– Мне потом рассказывали, что он поставлял в эту страну оружие. Аль-Халиди забавно обращался ко всем: «Господин Бесков, господин Новиков».

– В команде работал зять Бескова – Федотов. Полная противоположность тестю?

– Помягче. Он человек от бога. Когда встретились с Констанином Иванычем за рюмкой, я спросил: «Как вам дядя Володя в качестве тренера?» – «Он не тренер» – «Почему?» – «Он может ходить с ребятами в обнимку. Субординацию надо соблюдать. Хороший тренер не должен быть хорошим человеком».

– Федотов ходил в обнимку?

– Случалось, ведь для него футболисты были как друзья. Я мог сказать: «Дядя Володь». А попробуй Бескова обними. Когда он работал в «Спартаке», всем напоминал: «Вы меня еще вспомните». Действительно, сколько лет прошло, но все ребята вспоминают. Причем только хорошее. Он перегибал палку, но это было нужно.

– Столкнулись с подобным?

– Так он же меня отчислил из «Асмарала». После Германии я нарушил режим, Бесков сказал: «Иди пить в «Красную Пресню». А Володьке Сочнову: «Ты иди пить в команду ветеранов». Мы на 9 мая спалились.

– Так праздник же.

– А должны были на сборе сидеть в Серебряном бору, потому что 11-го игра. Кстати, в бору часто встречали Зельдина. Выходили к речке, и он прогуливается – у него там дача.

– Не расстроились, что вернулись из Германии к пустым прилавкам?

– Время жуткое, но мы доставали все через гостиницу «Россия» – и пожрать, и натурального чешского пивка. Обедали на 21-м этаже, нас все знали. Даже шампанское заказывали, но сначала пива. Это обязаловка, потому что после тренировки хочется пить.

– Как попали в мини-футбол?

– Иван Варламов тренировал команду «Саргон» и позвал бывших спартаковцев. От него я ушел в «Новорусь», а потом к бандюгану в «Лигу-Спартак».

– Что за бандюган?

– Охранник Кобзона. Фанател от «Спартака» и позвал многих бывших: Морозова, Сидорова, Дубинина. Но мы не на чемпионат играли, а по городам ездили.

– С Еременко пересекались?

– В товарищеских играх. Только не мы против него играли, а он против нас. Молодой, носился. Помню, играли с «Диной» в Олимпийской деревне. Костя так измотал Юрку Иванова, что тот жутко разозлился. И как впечатал Еременко в стенку. Я думаю: «Ну, все, конец». В итоге «Дина» нас отволтузила. Но не из-за того, что мы были намного хуже, просто тяжело оказалось перейти из большого футбола. Многих правил не знали.

– Вы даже женщин успели потренировать.

– У меня в Звенигороде дача, жил там, принял команду. Но с девками неинтересно. Планируешь поставить один состав на игру, а завтра человек выпадает из обоймы. Красная армия у нее. Знаешь, что это?

– Месячные?

– Конечно. То одни на тренировки не приходят, то другие. А у некоторых по пять раз в месяц менструация. Это ****** [капец].

– Так бывает?

– Да они косили, я только потом узнал. Бывало, что ********** [набухаются], обкурятся. Охранник подходит: «Иди, посмотри за угол интерната». Они сидят: «Ну, Сергей Борисович, не говорите, пожалуйста, директору».

– Жутко.

– Они же лесбиянки еще. Лесбищем занимались.

– И вся команда знала?

– Да, все бабы, кто и с кем. Если кто-то изменял, начинали драться, друг другу волосы вырывать. Я столько этого насмотрелся. И на тренировках. А могли в туалете.

– Штрафовали их?

– Было бы чем. Они же там учились, питались, зарплату им платили копеечную, хотя команда и играла в высшей лиге. Я просто поработал два года и не выдержал натиска. Думал: «Куда я попал?» Из школы приводят пьяную, я веду ее на разбор в кабинет, а она блюет сосисками и ложится спать прямо у меня. Там вонища, ****** [капец]. И ее никак не выгонишь, потому что нужна. Если всех выгонять, никого не останется.

– Где они сейчас?

– Самых перспективных вовремя забрали в «Россиянку», там сейчас человек пять из Звенигорода. А двое-трое вообще в сборной.

– С мужчинами оказалось полегче?

– Полковник организовал команду «Кавалергард», на КФК бесплатно играли. Но деревня есть деревня. Все пили. Ходил, по домам их собирал на игру. Захожу – спит. А что ночью-то делал? Были, правда, хорошие ребята. Одного в 13 лет отдал в «Москву». Он походил и бросил, сейчас гниет в Звенигороде. Ходит с фингалом и перегарищем.

http://www.eurosport.ru/football/story_sto5952645.shtml#ru-fb-po